Газета The Washington Post (WP) опубликовала ко Дню Независимости Украины спецпроект “Битва за Киев”. В нем журналисты издания, основываясь на сведениях своих корреспондентов и источниках в украинском правительстве, восстановили хронологию событий первого этапа войны в Украине.
Журналисты показали, что власти не верили в нападение из Беларуси, больше готовились к атаке на востоке. Однако сопротивление властям, военным и простым украинцам сыграли главную роль.
Мы приводим обзор этого расследования с интересными цитатами и моментами.
Град шрапнели от беспилотников-камикадзе разорвал палатку, где спали украинские пограничники, рядом с пунктом пересечения границы с Беларусью. Это за три часа езды к северу от столицы Украины.
Еще через несколько минут российские ракеты начали вылетать из пусковых установок. Они били по украинским системам ПВО, радарным батареям, складам боеприпасов, аэродромам и военным базам, наполнив утро звуками войны.
Было около 4:15 утра 24 февраля.
Как пишет WP, в тот же день главе офиса президента Андрею Ермаку позвонили из Кремля. Это был заместитель администрации президента РФ Дмитрий Козак, родившийся в Украине, но давно вошедший в ближайшее окружение Путина.
Казак и Ермак с 2019 года вели тесные переговоры по миру на Донбассе.
По данным издания, Козак заявил Ермаку, что “украинцам пора сдаваться”. В ответ глава ОП якобы выругался и положил трубку.
Тогда всех больше волновало, как далеко может зайти такой сильный враг, вспоминает министр внутренних дел Украины Денис Монастырский.
Если бы россияне смогли захватить власть в Украине или заставили правительство в панике сбежать, защита страны бы быстро развалилась. И Москва могла установить марионеточное правительство.
Таков был план Кремля.
События следующих 36 дней стали самой большой внешней ошибкой президента России Владимира Путина за его 22-летнее правление, пишет WP.
Нападение на Киев мгновенно перестроило архитектуру безопасности Европы против Москвы и изолировало РФ до степени, невиданной со времен холодной войны.
К удивлению всего мира, наступление на украинскую столицу закончилось унизительным отступлением, которое обнажило глубокие системные проблемы в российской армии, на восстановление которой Путин потратил миллиарды.
Украинцам не хватало вооружения, боеприпасов и средств связи, отмечает издание, но чего им точно хватало, так это глубокой воли к борьбе – и у украинских бойцов, и у обычных граждан, и, что самое главное, – у президента страны.
Украинские защитники также воспользовались особенностями ландшафта вокруг столицы – густые леса, узкие дороги, извилистые реки – все это способствовало их партизанской тактике.
Россияне на несколько недель застряли на периферии столицы и наконец отступили.
Два кольца обороны
Как утверждает WP, пока власти Украины не верили предупреждениям о российском вторжении, военные все же готовились к нему. Да, в начале февраля украинское командование переместило командные пункты и технику в другое место.
По словам мэра Киева Виталия Кличко, этот шаг оказался решающим, потому что в первые часы войны Россия целилась в базы, где раньше стояла техника.
“Чтобы Россия развязала такую наглую широкомасштабную войну, я, откровенно говоря, даже представить не мог”, – вспоминает генерал-полковник Александр Сырский, возглавлявший оборону Киева.
Для защиты города Сырский организовал два кольца обороны: одно в окрестностях, другое – в столице. Он хотел, чтобы внешнее кольцо было подальше от внутреннего, чтобы защитить центр города от обстрелов и не дать россиянам сражаться на подступах к Киеву.
Не верил в возможность полномасштабного нападения и украинский министр обороны Алексей Резников.
22 февраля он разговаривал по телефону со своим коллегой из Беларуси Виктором Хрениным. Он дал слово офицера, что русские войска не зайдут с территории Беларуси.
“И соврал”, – вспоминает Резников.
Как пишет WP, через два дня после начала вторжения Хренин снова позвонил по телефону и передал послание министра обороны РФ Сергея Шойгу: если Украина подпишет акт о капитуляции, вторжение прекратится.
В ответ на это Резников якобы произнес следующее: “Я готов принять капитуляцию со стороны России”.
“Бить оккупантов!”
Российские вертолеты низко промчались над Днепром, их лопасти разрезали влажный зимний воздух. Они вылетели из Беларуси на юг, к месту, где река переходит в тихую гладь, которую местные называют морем, а затем свернули в сторону Гостомеля, в 35 км от Киева.
Так подробно издание описывает нападение на стратегически важный аэропорт “Антонов” в Гостомеле под Киевом.
Ударные вертолеты Ка-52 “Аллигатор” ударили по “Антонову”.
Виталий Руденко, вскоре возглавивший его оборону, недоверчиво поднял голову. “Я до последнего не верил в это. А, может быть, не хотел верить”, – вспоминает он.
Тем временем в Киеве военное руководство спустилось в укрепрайон. За генерал-лейтенантом Евгением Мойсюком по коридору бежал его помощник, чтобы спросить, что сказать украинцам, когда российские войска войдут в их города.
Мойсюк остановился и обернулся.
“Скажите всем: бейте оккупантов, – воскликнул Мойсюк. – Бить оккупантов!”
Первые неудачи
Некоторые объекты ПВО вокруг “Антонова” притерпели удары еще до того, как Россия высадила там свой десант.
По словам генерала Сырского, их позиции сдал работник аэропорта – его сына завербовала российская разведка.
За несколько недель до этого боеспособные силы вместе с техникой перебросили оттуда в Луганскую область. Именно в Донбассе ожидали главного удара россиян украинские военные.
Над Гостомелем, как стервятники, кружили вертолеты.
“Они били по всему, что было в пределах досягаемости, по домам, по людям, которых они видели. Военные или гражданские – им было все равно. Они просто стреляли везде, где замечали движение”, – вспоминает командир взвода национальной гвардии с позывным. Малыш”.
Украинские нацгвардейцы столкнулись с элитными российскими подразделениями, значительно превосходившими их по опыту, численности и боеприпасам. “Я дал команду… отступать”, – говорит Руденко.
Поздно вечером 24 февраля над аэропортом пролетели два украинских бомбардировщика Су-24 и разбомбили взлетно-посадочную полосу.
Но плацдарм у россиян остался.
Главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный вызвал полковника Александра Вдовиченко, командира 72-й механизированной бригады.
– Мы должны вернуть Гостомель.
– При всем уважении, у меня не хватит сил, чтобы взять Гостомель.
– Надо попробовать.
72-я бригада вместе с элитными украинскими подразделениями несколько дней пытались осаждать аэропорт, блокируя российские силы.
По словам украинских властей, Москва планировала перебросить туда тяжелую технику и дополнительные войска на грузовых самолетах Ил-76 для помощи в наступлении, но не смогла сделать это сразу.
В последующие дни российские бойцы рассредоточились в соседних городках – Буче и Ирпене – пытаясь найти путь в Киев.
7 марта россияне заняли большую часть Гостомеля и использовали аэропорт как узловой пункт.
Залужный снова обратился к командиру 72-й бригады, приказав удерживать рубежи в Гостомеле и не допускать приближения россиян к столице.
“Ни шагу назад”, – настаивал он.
“Ставки – слишком высокие”
Через несколько часов после вторжения президент Украины Владимир Зеленский находился в бункере под правительственным кварталом в Киеве, пишет WP.
Секретарь СНБО Алексей Данилов описывал ему ситуацию. “Все наши партнеры говорят, что нам будет очень тяжело, что у нас почти нулевые шансы на успех”.
Он предположил, что, вероятно, Киев не получит сильную поддержку от партнеров в первые дни, потому что они будут смотреть, как Украина борется с врагом.
Данилов предупредил Зеленского, что россияне разработали план его убийства. Секретарь СНБО также добавил, что он должен сам решить, нужно ли ему эвакуироваться. “Ставки – слишком высокие”.
Другие люди в окружении президента призвали его выехать за пределы столицы и, возможно, на запад Украины.
“Ваш офис – это мишень”, – сказал советник президента Алексей Арестович слова охранника Зеленского. По его словам, в бункере тоже не было безопасно.
Но, как сообщает издание, украинский лидер резко отреагировал на подобные советы и приказал прекратить раздражать его постоянными предупреждениями об угрозах его жизни.
“Послушайте, я – живой человек. Я не хочу умирать, как и любой другой человек, – сказал он. – Но я точно знаю, если я подумаю об этом, то я уже мертвый”.
Официальные лица США и Европы говорили Зеленскому о необходимости сохранения преемственности власти. В некоторых случаях с предложениями покинуть Киев.
Но он видел ситуацию с точностью до наоборот — если бы он сбежал, то без боя отдал бы украинский центр власти россиянам, и это привело бы к немедленному падению правительства.
Зеленский подозревал, что некоторые из его зарубежных собеседников просто хотели, чтобы конфликт закончился как можно быстрее, а его администрация фактически сдалась России.
Он также рассказал, что в первые дни спецоперации западные политики не верили в то, что Украина сможет сопротивляться России более пяти дней.
“Из всех, кто мне звонил, не было ни одного, кто верил, что мы выживем. Не потому, что не верили в Украину, а из-за этой демонизации лидера Российской Федерации — его власти, его философии, того, как он рекламировал мощь российской армии”, – описал президент настроения в среде западных элит в конце февраля-начале марта.
Глава офиса президента Андрей Ермак рассказал WP, что регулярно отправлял фото убитых украинских детей и разрушенных домов на мобильные телефоны официальных лиц по всему миру. “Признаюсь, это были страшные фотографии, которые не давали мне спать по ночам. Девяносто процентов получивших их людей отреагировали, перезвонили и начали делать [для Украины] еще больше”, — вспоминает Ермак.
С первых часов войны президент Украины пытался добиться от зарубежных партнеров большей помощи для Украины.
В одном из видеообращений к европейским лидерам Зеленский сказал: “Может быть, это последний раз, когда вы видите меня живым”. И добавил, что украинские матери наблюдают, как их дети умирают во имя европейских ценностей. После этого некоторые европейские чиновники расплакались.
Украинцы всех возрастов, которые никогда не держали в руках оружия, бросились брать его после того, как через несколько дней после вторжения власти решили раздавать оружие и вооружать потенциальное партизанское сопротивление.
По словам Зеленского, очевидная решимость простых граждан показала, что Украину нельзя отбросить от Европы, как этого хочет Кремль.
“Для Российской Федерации мы были как аппендикс, который нужно было удалить, а они не поняли. Считали, что мы придаток, а мы оказались сердцем Европы, – сказал Зеленский. – И мы заставили это сердце биться”.
Мощун: последний бастион
Получив упорное сопротивление в пригороде к западу от столицы, россияне решили двигаться через село Мощун, ставшее последним бастионом на пути российских сил из Гостомеля в Киев, пишет The Washington Post.
11 марта они оцепили Мощун со всех сторон.
Просматривая кадры из беспилотников и тепловизоров, отвечавший за оборону столицы генерал Сырский видел на другом берегу реки Ирпень российскую технику, выстроившуюся в боевой порядок. Мощун держался из последних сил, многие украинские бойцы погибли.
“Это был, наверное, самый критический момент, когда я подумал: неужели это произойдет? – вспоминает Сырский. – Ведь [взять] Мощун означало войти в Киев”.
И Сырский решил устроить взрыв на одном из шлюзов, чтобы еще больше поднять уровень воды вокруг Мощуна.
Это лишь один из примеров того, как украинцы разрушали собственную инфраструктуру, чтобы создать препятствия для врага, уничтожая дороги, подрывая мосты и разрушая железнодорожные пути.
“Вода текла и заливала россиян, и мы позже нашли место, где российским морским пехотинцам пришлось сбросить с себя бронежилеты и плыть, чтобы остаться в живых”, – говорит Сырский.
Но в конце марта россияне взорвали десант на контролируемом ВСУ берегу реки возле Мощуна, рассказал изданию командир 72-й бригады ВСУ Александр Вдовиченко.
Он сообщил Залужному, что украинским бойцам, возможно, придется отступить из села.
“Мы будем искать силы и средства”, – ответил Залужный.
Вдовиченко сменил тактику. Он ротировал каждые три дня. “Из-за плотности обстрелов и холода оставаться дольше было невозможно”, – объясняет он.
Его войска заблокировали Мощун с двух сторон и начали обстреливать из тяжелой артиллерии места переправы или сосредоточения врага. Украинцы оттеснили россиян обратно за реку, и наступление Москвы пошло на убыль.
Сопротивление в небе
Особым символом борьбы стали украинские истребители, пишет The Washington Post.
Некоторые пилоты совершали по три-четыре вылета в день. Они часто пропускали предполетные проверки и взлетали с сокращенных взлетно-посадочных полос, которые россияне бомбили, а украинцы восстанавливали за ночь.
То, что Украина вообще сопротивляется, похоже, удивило россиян и заставило их изменить схему действий, рассказал изданию генерал-лейтенант Анатолий Кривоножко, глава Центрального воздушного командования Украины.
Он отметил, что после первых волн российские самолеты стали летать в Украину реже, а Москва начала использовать больше высокоточных боеприпасов, которые имеет в ограниченном количестве.
Борьба за Чернигов
30 тысяч российских бойцов пересекли границу на севере и двигались в сторону Чернигова.
Их план, по словам украинской власти, заключался в том, чтобы быстро захватить почти 300-тысячный город и за три дня продвинуться на юг вдоль восточного берега Днепра в Киев.
Между россиянами и восточным флангом столицы стала 1-я танковая бригада численностью около 2 тысяч бойцов.
Произошедшее в следующие пять недель сыграло еще одну решающую роль в разрушении планов Москвы “нанести молниеносный удар” по украинской столице.
Украинцы пытались загнать россиян на узкие участки – грунтовые непроходимые дороги, растаявшие поля или болота, заманивали в ловушку транспорт и заставляли тратить больше топлива. Остававшиеся на асфальте транспортные средства становились мишенью для мобильных украинских войск. Мосты и переправы миновали и блокировали.
Эта стратегия вызвала восхищение в Пентагоне.
“Одна украинская бригада остановила около 30 боевых групп РФ. Я не знаю, кто их командир, но этот парень был, как дисковая пила, просто пережевывал их”, – скажет позже глава Объединенного комитета начальников штабов армии США генерал Марк Милли.
Кульминацией боев стала Лукашевка – село в 15 километрах юго-восточнее Чернигова.
Если бы украинцы отступили от Лукашевки, они бы потеряли последнюю “дорогу жизни” в Чернигов.
Россияне собрали там целую батальонную тактическую группу численностью около 750 бойцов, а в старой деревенской церкви обустроили штаб и склад боеприпасов. В деревне было около семи танков, 19 боевых машин пехоты и 12-13 бронетранспортеров.
Но решение России о формировании войск было ошибкой. От сел, удерживаемых украинцами, Лукашевку отделяли открытые поля и сплетение крошечных ручьев, в результате чего россияне оказались незащищенными.
“Мы действовали малыми группами. Выходили и уничтожали один-два танка, одну боевую машину пехоты, несколько человек личного состава – и просто постепенно начали прерывать их логистику”, – вспоминает генерал-майор Виктор Николюк.
Остальное сделала артиллерия. Большинство российской техники было уничтожено.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.