“Уголовное производство против меня открыто, но я не скрываюсь”, – рассказывает военный с позывным “Кабан”, полгода назад совершивший СЗЧ (самовольное оставление части) – после конфликта с командиром.
В тот момент он занимал должность и.о. командира взвода. За “Кабаном” пошло около двух десятков собратьев.
Несколько из них уже вернулись на службу в другие бригады. Остальные, как и “Кабан”, – в статусе самовольно покинувших воинскую часть.
“В конце апреля, на следующий день после СЗЧ, я дал все свои данные ВСП и ДБР и попросил помочь мне с разрешением этой ситуации, сообщить номер моего следователя. За полгода ко мне никто так и не обратился”, – рассказывает “Кабан”.
Через три месяца военный еще раз обращался в ДБР – ему дали номер его уголовного производства. Кабан попросил номер своего следователя. ДБР номер не дал, но обещал передать следователю контакт военного. Однако, по словам Кабана, с тех пор на связь никто не вышел.
“Я так понимаю, что дел гораздо больше, чем правоохранителей. У них просто не хватает времени и возможностей», – говорит военнослужащий.
Военная служба правопорядка и Государственное бюро расследований в ответах на запрос BBC Украина отказались сообщить точное количество дезертиров и военнослужащих, самовольно покинувших часть.
Но по данным, опубликованным на сайте генпрокуратуры, BBC удалось установить, что с начала большой войны в Украине начали более 95 тысяч уголовных производств по СЗЧ и дезертирству.
В начале 2024 года Владимир Зеленский заявил, что в рядах ВСУ служат 880 тысяч человек, а секретарь СНБО в конце октября уточнил, что в Силы обороны Украины призвали 1 миллион 50 тысяч граждан.
По сути, совершить СЗЧ и дезертировать могла почти десятая часть всей армии. Хотя такие расчеты, конечно, достаточно приблизительны.
Какие цифры СЗЧ и дезертирства
С января по октябрь 2024 года ДБР открыло 40 659 уголовных дел о СЗЧ и еще 19 826 – о дезертирстве. Это в два с половиной раза больше, чем за весь 2023 год (16 316 дел о СЗЧ и 7755 – о дезертирстве), говорится на сайте генпрокуратуры. В 2022 году таких дел было менее десяти тысяч по обеим статьям.
Источники BBC в Генеральном штабе говорят, что реальные цифры еще больше – около 100-150 тысяч случаев СЗЧ и дезертирства. Официального доказательства данной информации нет.
“Различие между СЗЧ и дезертирством – в уровне общественной опасности”, – объясняет Андрей Неживой, юрист ОО “Юридическая сотня”.
СЗЧ – это когда военный покидает место службы без разрешения командира или уважительных причин. Но если у него есть намерение уйти от службы, то это уже дезертирство. Оба преступления являются уголовным правонарушением.
Наказание отличается несущественно: за СЗЧ дают от пяти до десяти лет лишения свободы, за дезертирство от пяти до двенадцати.
Какие причины СЗЧ и дезертирства
Так почему за последние полгода так резко увеличилось количество беглецов среди военных?
Усталость и “бусификация” – две причины побега военных из службы назвал BBC высокопоставленный чиновник во власти.
По его словам, оставляют позиции в основном те, кого мобилизовали силой и без достаточной подготовки отправили на передовую, или морально истощившиеся, потому что на войне с самого начала полномасштабного вторжения. Нехватка ротаций, нехватка отпусков и отсутствие сроков службы лишь усугубляют истощение.
“Я устал так плотно воевать”, – объясняет свое решение о СЗЧ двадцатипятилетний Денис.
Парень на службе уже более пяти лет – то есть почти всю свою взрослую жизнь. В 2019 году он подписал контракт с ВСУ – на три года. С началом Великой войны его срок службы продлили до конца военного положения.
Денис не прочь вернуться в строй, но не на передовую, а “в 40 километрах от врага”.
Уголовная ответственность не боится: “Я считаю, что слишком долго воюю, чтобы меня сажать”.
Роман Лихачев, юрист Центра оказания поддержки ветеранам, добавляет к названным еще две вероятные причины – ошибки командования и, как следствие, неоправданные потери личного состава и непрофильная служба мобилизованных (когда, например, инженер по образованию на войне становится стрелком).
“Были большие потери, и мы, уставшие и больные, ждали ротации. А нам сказали пойти на позиции, зарыться неподалеку от вражеского танка и сидеть там, как мышки”, – рассказывает BBC Карпо (имя изменено), который после этого случая совершил СЗЧ. – “Когда мы отказались, нам угрожали и пренебрежительно разговаривали”.
В войске Карпо с первых дней вторжения. Как пехотинец получил ранение, но после этого нашел силы возвратиться в строй. От главнокомандующего ВСУ получил награду “Золотой Крест”.
“За эти два с половиной года война изменилась”, – объясняет он. – “Из-за засилья дронов теперь страшно делать то, на что легко шли в самом начале”.
Конфликт с командованием называет причиной своего СЗЧ и Кабан: “Круто было воевать первый год, было уважение командиров, была мотивация. При первом своем комбате на позывной Рыбак я бы воевал и дальше”.
В ряды ВСУ он присоединился еще в марте 2022 года. На передовую приехал прямо из Парижа и провел там весь 2022 год. Впоследствии ВЛК признала его “ограниченно пригодным”, то есть способным выполнять военную обязанность только в тылу. В ходе службы “Кабан” получил специализацию пилота БПЛА.
Несправедливое, по мнению военного, требование командования идти на передовую и спровоцировало его покинуть часть.
“Я не отказываюсь от дальнейшего прохождения службы, но не в этой воинской части и не с этим руководством”, – написал “Кабан” в заявлении на имя командира части. – “Там я чувствую опасность для своей жизни и постоянные моральные издевательства”.
В ответе на его рапорты минобороны заявило, что не выявило подтверждения противоправных действий командования.
Декриминализация СЗЧ
В сентябре 2024 года Верховная Рада декриминализировала СЗЧ и дезертирство – для военных, которые это сделали впервые.
“Главная задача правоохранителей – не наказать военнослужащих, совершивших СЗЧ или дезертирство, а законно вернуть их в строй”, – объяснили BBC в ДБР.
Желающим вернуться нужно письменно заявить о своем намерении прокурору, следователю или суду. В случае согласия командира воинской части они будут освобождены от уголовной ответственности.
Согласно последним правкам можно даже поменять место службы, если есть на то согласие двух командиров частей – той, откуда ушел, и той, в которую желаешь попасть.
Именно согласие командира часто становится проблемой для желающих вернуться выполнять военную обязанность. В случае конфликта, как у “Кабана” или Карпа, получить разрешение командира – будь то на возвращение или на перевод – сложно.
“Кабан” поддерживает связь со своими собратьями и не исключает мысли снова к ним присоединиться: “Ребята звонят из моих батальонов. Говорят, что им не хватает пилотов. Некому учить. И на линии фронта дела не ахти. Поэтому иногда думаю – может, несмотря на принципы, вернуться назад, заявить о себе, и пока будет следовать, помогать на месте”.
“Но больше всего я надеюсь, что мне позвонят по телефону из ВСП или ДБР и скажут – мы готовы вас перевести в другую бригаду”, – продолжает военный.
В начале октября ДБР заявило о первых успешных случаях возвращения беглецов на фронт – как тех, кто оставил его в 2024, так и тех, кто совершил СЗЧ в 2023 или 2022 году.
Благодаря закону о декриминализации смог вернуться в строй и Тарас (имя изменено).
В июне он как командир взвода с группой выполнял задания в Волчанске. Но вместо запланированных восьми дней группа провела там 31.
“Первые шесть-семь дней мы почти не спали, а тогда у нас закончилась еда. Воды тоже почти не было. Россияне – через дорогу. Бывало по два-три контакта в день. Я потерял больше 20 килограммов веса. Но, в конце концов, мы выполнили задание и смогли выйти без потерь”, – рассказывает Тарас.
После возвращения во взвод Тарас произошел конфликт с главным сержантом батальона.
“Когда возвращаешься с позиции, то после всего пережитого есть обостренное чувство справедливости”, – объясняет военный. – “Я вступился за своих ребят, и меня оформили как СЗЧ”.
Тарас сразу написал жалобу в ВСП, где указал, что готов воевать дальше в другой части. Вскоре его нашла полиция и предложила по закону о декриминализации вернуться в армию.
“Пока имею здоровье, буду воевать”, – говорит Тарас.
После досудебного расследования его отправили в резервный батальон для военных СВЧ. С 12 ноября Тарас – командир взвода в другой части.
“Пока собратья ко мне присматриваются”, – рассказывает военный о возвращении. – “Видимо, на их месте я поступал бы так же”.
“Декриминализация – это большой шаг вперед, – считает адвокат Антон Неживой. – Но он немного запоздалый”.
Из тысяч уголовных дел по СЗЧ и дезертирству совсем немного доходит до суда – именно из-за чрезмерного объема работы, считают юристы.
По данным генпрокуратуры, из более 40 тысяч уголовных дел по СЗЧ за 2024 год в суд направили только 2758, из них 1622 – с обвиняемым актом, 1135 – с ходатайством об освобождении от уголовной ответственности.
“Ресурсов не хватает задерживать такое количество нарушителей”, – объясняет Андрей Неживой. – “Их значительно больше, чем всех работников ДБР и ВСП вместе взятых”.
В разговоре с BBC представитель ДБР настойчиво поощряет военных, совершивших СЗЧ, возвращаться: “Сегодня можно не бояться, ведь у военного есть законное право вернуться на службу без наказания за правонарушения. Усиливать обороноспособность – наша общая задача”.
А некоторые бригады публично приглашают к себе “бойцов из СЗЧ”.
“Война – это тяжелая ноша, как морально, так и физически, – говорится в объявлении прессслужбы. – “Кто-то не выдержал и сдал назад после своих первых дней борьбы, а кто-то просто выгорел морально после лет”.
“Батальон К-2 ждет тебя с СЗЧ. Никаких упреков или предвзятого отношения”, – уверяют там.
Вернуть десятки тысяч людей из СЗЧ дешевле и быстрее, чем мобилизовать и выучить новых, говорят юристы.
Проблема демобилизации
Одной из причин военные и юристы СЗЧ называют отсутствие демобилизации.
“Сейчас служба, пока ты не станешь 200”, – комментирует “Кабан” ситуацию с отсутствующими сроками службы. Вместе с другими факторами это демотивирует военных.
“Кабан” также отмечает, что за два с половиной года всего 13 дней был в отпуске. Это повлияло на отношения с женой и отразилось на и без того нестабильном нравственном состоянии военного.
Закон предусматривает предоставление в год военнослужащему 30 дней отпуска, но получить его, как следует из слов “Кабана”, всем не удается.
Возвращаться на службу после ранения психологически тяжело было и Карпу: “Я хотел переквалифицироваться на пилота, но мне сказали: руки-ноги есть, значит, остаешься в пехоте”.
Установить четкие сроки службы власти обещали еще в начале 2024 года, когда парламент принимал новый закон о мобилизации. Но Генштаб призвал политиков устранить эту норму и изучить этот вопрос дополнительно.
Новый законопроект с четкими сроками демобилизации обещали разработать до конца года. 2024 год уже подходит к концу, а проекта до сих пор нет – в комитете последний раз обещали его представить до 18 декабря.
Ранее депутаты из оборонного комитета Верховной Рады говорили BBC, что пока в Украине нет ни резервов, ни политической воли для такого решения.
Военно-политическое командование Украины неофициально объясняет, что во время войны невозможно позволить себе демобилизацию, ведь ресурса заменить этих людей нет.
Пока неизвестно, какие механизмы увольнения военных со службы предложит минобороны.
Вместе с тем, в конце октября секретарь Совета нацбезопасности и обороны Александр Литвиненко заявил в Верховной Раде о необходимости мобилизовать еще 160 тысяч человек, чтобы “доукомплектовать воинские части на 85%”.
СЗЧ Гнезделово и требование четких сроков службы
“Я иду в СЗЧ к установлению четких сроков службы”, – заявил в начале сентября Сергей Гнездилов, военнослужащий 56 Мариупольской ОМБ.
“Я готов вернуться на службу, если министерство обороны предоставит законопроект о четких сроках”, – повторил он 11 октября в суде.
После этого его отправили под стражу на два месяца без права на залог. Военнослужащему грозит до 12 лет лишения свободы за дезертирство.
Сергей Гнездилов на год младше Дениса, совершившего СЗЧ примерно в тот же период, – “устал воевать”.
Оба попали в армию по собственной воле, подписав контракт еще до войны. И у первого, и у второго этот контракт давно должен был закончиться. В обоих сроки службы неопределены настолько, насколько неопределенным является конец самой войны. Один поступил СЗЧ из усталости, другой – чтобы привлечь внимание к этой усталости.
“Сроки службы нужно определить, давно пора. Но не любой ценой, или просто развернувшись и уйдя в СЗЧ”, – отреагировал на поступок Гнезделова Маси Найем, военнослужащий ВСУ, юрист и соучредитель правозащитного центра помощи военнослужащим “Принцип”.
По его мнению, такой поступок “аморальный” в отношении погибших и раненых, “нечестный” в отношении оставшихся воевать собратьев и может навредить государству.
Поступок Гнездилова никак не отразится на принятии закона о сроках службы, комментирует BBC собеседник в Генштабе.
Но наказание – из-за публичности поступка – вероятно, будет максимально суровым. Если только Гнездилов не воспользуется правом вернуться на службу, комментируют правоохранители.
“В случае невыполнения публичных обещаний (о демобилизации) чиновники, которые эти обещания давали, будут нести ответственность перед Народом Украины. А я сделаю все, чтобы мой приговор был и их”, – прокомментировал BBC свою позицию Сергей Гнездилов.
В настоящее время продолжается досудебное расследование, по результатам которого могут составить обвинительный акт и направить его в суд или закрыть производство, объясняет адвокат адвоката военного Анастасия Бурковская.
“О приговоре говорить еще очень рано”, – считает она.
Что говорят военные
“Все (военные) хотят вернуться в Вооруженные силы, но туда, куда они хотят, туда, где их будут уважать”, – объясняет “Кабан” свой запрос на справедливость.
Каким бы справедливым ни был протест, нельзя на нарушение закона соответствовать нарушениям закона, считает Маси Найем.
“Если СЗЧ станет модным, у нас просто не будет государства”, – объясняет он. – “Ситуацией легко могут воспользоваться недобросовестные военные, которые, например, просто откажутся идти на штурм. И что тогда?”.
С любыми нарушениями в армии нужно бороться законным способом, настаивает Найем.
В то же время военнослужащий, по его словам, наиболее незащищенный гражданин Украины.
К примеру, в январе 2023 года Верховная Рада приняла закон, предусматривающий более строгие наказания военных за ряд нарушений, в частности, СЗЧ и дезертирство. Общественность закон критиковала и прозвала “кувалдой для ВСУ”.
“Этот закон вообще не позволяет военным воспользоваться институтом смягчения”, – объясняет Маси Найем.
То есть если совершивший СЗЧ военнослужащий решит вернуться в строй, то по новому закону о декриминализации он не будет нести никакого наказания. С другой стороны, если военный откажется возвращаться или совершит СЗЧ во второй раз, то при рассмотрении дела в суде будет запрещено рассмотрение смягчающих или сопутствующих обстоятельств. Такой военнослужащий получит максимальное наказание, предусмотренное Уголовным кодексом.
“Вы просто представьте – к насильнику можно применить смягчение, а к военному – нет”, – отмечает Найем.
По его мнению, нужно исследовать причины дел по СЗЧ, в частности, какая часть из них приходится на непрофессиональные решения командиров, какая – на низкий моральный дух или плохую подготовку.
- Читайте также: Ракетний удар по Сумах: Число загиблих зросло до 11
С проблемой потенциально некомпетентных командиров тоже не все так просто, объясняет Найем. С одной стороны, в случае нарушений со стороны командиров их действительно тяжело привлечь к ответственности. С другой стороны, массовое наказание командиров отнимет у них желание проявлять инициативу.
Найем напоминает военным, что семья и часть общества, вероятно, поддержат его в бунте. Но отвечать перед законом будет только военнослужащий – лично.
“У меня негативное отношение к СЗЧ”, – рассказывает BBC один из командиров подразделения аэроразведки. – “Если раньше я понимал, что могут быть разные обстоятельства, то сейчас все больше склоняюсь к мнению, что мы несем потери, в частности потому, что немотивированные люди просто покидают позиции и уходят”.
“Как следствие – россияне рвут оборону, выходят во фланги мотивированных, и последние погибают. А с учетом дефицита людей беглецам сейчас дают право безнаказанно вернуться. Это становится роковым примером”.
Главный сержант одной из бригад говорит, что испытывает разочарование и считает изменой СЗЧ военного, особенно после совместно пережитого опыта: “Мы все боимся, мы все устали, но опускать руки – это не выход”.
Что делает государство
Государство неохотно комментирует ситуацию с десятками тысяч дел по СЗЧ и дезертирам.
В ДБР и ВСП считают, что разговор о таких случаях негативно влияет на моральный дух внутри армии и репутацию сил обороны.
Впрочем, по словам военных, не меньше на моральный дух влияют и сами случаи СЗЧ.
Есть бригады с низким количеством СЗЧ либо дезертиров. Но есть такие, где эта проблема приобретает хронический характер.
“За все время работы у меня только одно обращение от человека из третьего штурмового”, – рассказывает Андрей Неживой, – “Хотя все знают, в каких горячих точках они находятся. Дело в том, что там все проблемы командования пытаются решать на местах”.
В ответе Генштаба на запрос BBC отмечают, что “сведения о морально-психологическом состоянии и состоянии военной дисциплины” доступны только для служебного пользования.
В Генштабе говорят, что командиры всех звеньев ВСП устраняют “причины и условия” провоцирующих СЗЧ конфликтов. Упоминают о “налаживании коммуникаций между командованием и личным составом” и “индивидуальном подходе к решению проблемных вопросов каждого военнослужащего”.
Судя по количеству случаев СЗЧ, работы у службы правопорядка еще много.
“Солдат не должен думать, солдат должен копать”, – говорил Тарасу командир.
“Если бы мы только копали и не думали, то в Волчанске мы погибли бы”, – считает военный.
Но на одну из проблем таки недавно нашлось решение.
12 ноября президент Зеленский заявил об упрощении механизма перевода между частями. С 15 ноября это можно будет сделать из-за рапорта в приложении “Армия+”.
“Такие рапорты не будут теряться, потому что все будет в цифровом виде, кроме того, не нужно согласование командующих ОК и большей частью нынешнего командира”, – пояснила BBC преимущества нового постановления правительства Любовь Шипович, исполнительный директор благотворительного фонда “Dignitas”, которое вместе с другими представителями общественности лоббировала реформу.
Кроме того, о решении будут приниматься в течение 72 часов, а причина отказа должна быть четкой (что делает невозможным формулировка “нецелесообразно” или “положительное решение не может быть принято”), добавляет Шипович. Приложение также собирает данные о количестве переводов, а минобороны и генштаб будут учитывать их при оценке командиров.
После конфликта с командованием “Кабан” тщетно просил перевода в другую бригаду. Ранее такое решение принимал непосредственный командир, объясняют юристы, даже если был приказ сверху или отношение с другой бригады.
Теперь у военного в его ситуации будет больше вариантов разрешить конфликт без бегства с поля боя.
“Правильное решение”, – прокомментировал постановление Кабан. – “Ребята теперь будут переводиться в нормальные бригады. И все поймут, с какими бригадами есть проблемы.”
Карпо в конце концов отказался выполнять приказ, который, по его мнению, нес неоправданные риски, и ушел в СЗЧ. И выжил, в то время как другие его товарищи погибли. Сейчас он ждет рождения ребенка, а после этого будет рассматривать варианты возвращения в строй.
Дмитрий хочет понимать, когда его обязанность перед государством будут считать исполненным, а у него будет еще какая-то жизнь, кроме войны.
“Сделать СЗЧ им не страшно, даже если потом можно попасть в тюрьму, потому что умереть страшнее”, – объясняет их мотивацию Маси Найем, который сам пережил ранения на фронте.
“После пережитых боев обостряется чувство справедливости”, – подтверждает мнение Тарас. – “Хочется отстаивать свои взгляды, мнение говорить правду”.
Потребности военного положения диктуют свои условия.
“Все устали. Но если все пойдут в СЗЧ – армия развалится, фронт упадет, потеряем государство”, – говорят военные с передовой.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.