В то время как российский президент Владимир Путин объявляет об аннексии части суверенной украинской территории, угрожает ядерным оружием и мобилизует сотни тысяч резервистов, ответ украинских войск на восточном фронте остается неизменным – они будут бороться за каждый дюйм своей земли.
Мы едем на передовые позиции в городе Бахмут Донецкой области – одном из четырех регионов, которые президент Путин сейчас незаконно объявил своими. Наше путешествие проходит поэтапно.
Мы замедляемся, чтобы пересечь реку Бахмутовка, ускоряемся, чтобы пересечь обнаженную местность, затем продираемся сквозь опасный участок с разрушенными линиями электропередач. Несколько последних метров мы бежим. Все это время обстрелы продолжаются постоянно – это часть знакомого звукового сопровождения войны.
Но когда мы подходим к передовым войскам, внутри изуродованного боями здания слышим другое – треск стрелкового оружия. Обе стороны настолько близки, что могут целиться друг в друга из винтовок.
Россияне расположены примерно в 400 метрах перед нами, и вовсю пытаются приблизиться. Нас предупредили, что сзади есть российский снайпер.
На своем посту под землей, где рыжий кот составляет ему компанию, командир украинского подразделения мрачен и откровенен.
Командир украинского подразделения Александр говорит, что попытка президента Путина аннексировать новые регионы Украины провалится.
“Сейчас здесь довольно тяжело, — говорит 31-летний Александр. – Это стресс. Все под давлением. Враг очень близко, но мы стоим и даем отпор”.
Он отвергает недавние референдумы президента Путина как “бред” и говорит, что украинцам не будут навязывать свою волю дулами российских ружей.
“По моему мнению, эти референдумы ничего не изменят. Мы будем бороться с армией Путина и заставим их уйти с нашей земли”, – говорит он.
Александр знает цену войны – и не только из собственных сражений.
“Мой брат погиб, – рассказывает он мне и добавляет: – Но я не знаю, где и когда это произошло, потому что его призвали в другую призывную комиссию из другого региона. Он погиб, а также несколько моих товарищей, офицеров, которые тренировались с мной. Я узнал, что они тоже мертвы. Итак, я потерял семью и друзей”.
Он не потерял желания бороться, как и 25-летний Роман, управляющий ключевым оружием этой войны – беспилотником.
Роман находится наверху в разбомбленной комнате, заваленной обломками и битым стеклом, где живут еще два кота. Заставка на его телефоне – это фото пятимесячного сына Кирилла, родившегося в начале войны. Он видел своего единственного ребенка только один раз.
“Я вижу его на фотографиях и видео, а не в реальной жизни, – говорит он. – Трудно, но также сложно представить, что россияне могут сделать с моей семьей, если они до них доберутся”.
“Я не хочу, чтобы они делали то, что они делали в Буче. Я жил в Киеве, и я четко понимаю, что чувствуют женщины. Если мы будем слабыми, они приедут за нашими семьями”.
Здесь есть обеспокоенность по мобилизации в России. В ближайшие месяцы Кремль отправит в бой гораздо больше солдат.
Непонятно, как хорошо они будут обучены или экипированы, но украинцев волнует количество, а не качество.
Их уже численно преобладают. В битве за Бахмут они столкнулись с нескончаемым количеством русских бойцов. В августе было пять волн подряд, по словам Ирины, военного спикера.
“Просто едут и не останавливаются. Ни на стрельбу, ни на обстрелы не реагируют. Часть военнопленных, которых мы захватили, были из “Вагнера” [российская группа наемников]. У них было лучшее оружие”, – говорит Ирина.
Местные войска считают, что россияне настойчиво добиваются победы в Бахмуте из-за недавних унизительных поражений на северо-востоке и юге, где Украина вернула себе около 6000 квадратных километров территории.
Пока Бахмут застрял в горле президента Путина. Это препятствие в его стремлении проглотить весь богатый полезными ископаемыми район, известный как Донбасс, в который входит Донетчина и Луганщина. Не сумев полностью захватить Донбасс, он аннексировал обе области.
Пока он пытается завоевать Бахмут, где когда проживало около 70 тыс. человек, город становится все более опустошенным.
В центре города мы видим большое многоквартирное здание, центр которого разрушил авиаудар три месяца назад. Многие окна заколочены досками. Он выглядит запущенным, но мой коллега слышит женский крик внутри здания.
Из-за полиэтиленовой пленки, которой закрыто ее окно на втором этаже, появляется Людмила. Сначала ее трудно услышать из-за ракетного огня.
“Это очень тяжело, – кричит она. – Нас бомбят. Вчера во дворе (от обстрела) погиб мужчина. В здании почти никого не осталось”.
“Все течет. Везде вода. Все стены потрескались. Очень тяжело. Но, по крайней мере, гуманитарную помощь получаем. Каждые три дня привозят хлеб”.
Седая пенсионерка живет в разрушенном доме вместе с мужем и несколькими другими жителями.
“Мы никуда не можем уйти, – говорит она нам. – У нас нет денег, а я в инвалидной коляске”. Сосед рассказывает, что в здание попали пять раз.
1 июля, когда попала ракета, Людмила была на кухне. “Это было внезапно, – говорит она. – Сам Бог меня спас”.
Но можно ли спасти этот город?
Пока фронт держится. Украинские войска блокируют продвижение россиян. Но здесь даже мертвые не в безопасности.
На зеленой окраине города, по пути прилета снарядов, есть старое кладбище. Насыпи темной почвы выдают свежие могилы погибших за последние месяцы, когда город стал полем битвы.
Когда гроб опускают под землю, за которой наблюдают несколько собравшихся, тишину нарушает обстрел. Первый запуск в противоположную сторону, но через несколько минут следующий снаряд приземляется на холме напротив кладбища. Потом второй удар еще ближе. Пора отправляться.
Когда мы мчимся к краю Бахмута, прямо перед нами, в 100-200 метрах, на дороге раздается взрыв. Мы успеваем резко повернуть налево и идем по другому маршруту.
В Украине еще идет много битв. Президент Путин удваивает ставки, а зима все ближе.
Это новая опасная фаза новой войны в Европе.
На вопрос, сколько, по ее мнению, будет продолжаться конфликт, пресс-секретарь военного подразделения ответила: “Очень долго”.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.