Пророссийские власти временно оккупированной части Херсонской области заявили, что область с 1 мая “переходит в рублевую зону”.
Однако украинский мэр Херсона Игорь Колыхаев, которого россияне “уволили”, не верит в то, что это возможно, поскольку единственная действующая банковская система в регионе – украинская, а не российская.
Несмотря на 60-дневную оккупацию, многие местные пытаются бросить вызов российским силам, обменивая полученные рубли на украинские гривны.
Однако это сделать в условиях постоянной опасности нелегко.
По всему городу появились знаки “Z” (русский военный символ). Над правительственными домами установили русские флаги. Украинское телевидение отключено, вместо этого транслируют российские телеканалы. По центру города между блокпостами ездят российские солдаты на бронетехнике.
Изменение валюты – это еще одна попытка стереть украинскую идентичность.
“Думаю, большинство людей отсюда уедут, если введут рубль”, – сказала мне жительница Херсона Ольга, отказавшаяся называть свое настоящее имя.
“Пока в городе работают пункты обмена валют. Если мне будут платить в рублях, я просто пойду и обменяю их на гривны, другие, думаю, сделают то же самое. Это такой небольшой акт протеста”.
Ольга не единственная, у кого такой план. Украинские СМИ сообщали, что некоторые пенсионеры в Херсоне получили пенсии в рублях, но обменяли их на украинские гривны.
Жить в Херсоне стало еще труднее. Многие нервничают даже из-за разговора с журналистом. Когда мы подходим к Ольге и спрашиваем, как ее дела, она вздыхает.
“Я жива, и у меня есть еда”, – говорит женщина.
По словам мэра Колыхаева, за два месяца оккупации около 40% населения сбежали из города.
Многие херсонцы рассказали, как им трудно платить за товары, которые еще можно купить в опустевших супермаркетах. Магазины, рестораны и предприятия, по их словам, закрылись, а экономика отчасти остановилась, поскольку отрезана от большей части света.
Ранее на этой неделе российские силы назначили “новую херсонскую администрацию”, потому что мэр Игорь Колыхаев “не сотрудничал” с российскими силами, сообщило российское государственное информагентство “РИА Новости”.
Игорь Колыхаев рассказал из-за видеосвязи, что не прекращал работать. Он скептически относится к тому, сможет ли Россия успешно ввести рубль.
“У меня нет подтверждений, что это произошло, – говорит он. – Когда он может появиться? Когда банковская система Украины прекратит работать? В условиях оккупации что угодно может произойти, я не могу залезть в голову россиянам, чтобы узнать, о что они думают”.
Украинские власти предположили, что 1 мая Россия может попытаться организовать в регионе референдум. На голосование планируют вынести вопросы независимости региона от Украины и создания “Херсонской народной республики” по образцу “ДНР” и “ЛНР”. Однако любая попытка сделать это будет рассматриваться как способ узаконить интервенцию России, изображая россиян как “освободителей”.
Москва отрицает планы проведения голосования в Херсоне, и пока жители города говорят, что не видели никаких признаков этого.
Однако в соцсетях ходят слухи о том, как могут развиваться события. Некоторые украинцы считают, что Россия просто подделает результат и использует удостоверения личности, к которым, как они опасаются, россияне могут получить доступ в захваченных административных зданиях.
“Я не уверена, что им вообще нужно, чтобы население знало, что есть референдум, – говорит Ольга. – Думаю, они справятся и без нас. Возможно, я уже проголосовала”.
Пути к безопасности перекрыты
Несколько человек в Херсоне сказали нам, что пути в более безопасные районы Украины полностью закрыты. Единственная доступная дорога идет через Крым. Но это значит, что придется заехать на российскую территорию, к чему несколько украинцев, с которыми мы побеседовали, не готовы.
Однако Максим понял, что это единственный путь безопасности. Он отказался называть свое подлинное имя, поскольку его семья все еще находится в городе. На границе его допрашивали, а телохранитель проверил тело на наличие татуировок.
“Это было как в кино, – говорит он. – Ты сидишь на чемодане под палящим солнцем и ждешь допроса. Рядом ходят люди с автоматами. Было очень страшно. Никогда бы не подумал, что мне придется через это пройти”.
“Они задавали мне одинаковые вопросы по нескольку раз, – говорит он. – У меня есть татуировка в виде молнии Дэвида Боуи, и они постоянно спрашивали: это символ “Азова?”
Максим говорит, что в очереди было немало автомобилей с херсонскими номерами. Он добрался до Грузии, а потом отправился в Европу.
“В Грузии было ощущение, что я вышел из тюрьмы, – говорит он. – Словно мне вернули права человека”.
Оставшиеся в Херсоне боятся будущего.
“Я боюсь гуманитарной катастрофы, – говорит Игорь Колыхаев. – Волнуюсь за людей, оставшихся в городе, все они заложники”.
“Это будто мы отправились в путешествие со 100 литрами бензина в баке авто, и едем, пока бензин не закончится. Я хочу сосчитать, как долго мы сможем ехать. Сколько еще мы сможем везти город?”
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.