Главный сержант Павел Кузин остался единственным способным держать сражение, когда все бойцы в его отряде либо погибли, либо были ранены. Тогда он сам встал у пулемета.
Получив контузию, с перевязанной рукой, 37-летний мужчина отражал волны штурмовавших его позиции российских военных. Они даже не пытались скрыться, а просто шли в лоб по открытому полю.
Понятно было, что Павел не сможет долго держать позицию, но ему нужно было выиграть время до приезда подмоги. Его последним делом в жизни было защитить раненых товарищей.
Украинские военные рассказывают, что Бахмут является ареной многих “беспрецедентно кровопролитных” боев, где каждый день им приходится отбивать до 50 атак на их позиции. Россия сосредоточила огромные силы в этом районе и ее жестокая стратегия атак человеческими волнами помогает ей медленно продвигаться. Но стоит ей это очень дорого.
Павел руководил передовой наблюдательной группой, состоявшей из шести украинских военных. 17 февраля, вскоре после начала вахты они попали под сильный огонь. По их позициям начал избивать танк.
В отличие от неустанных минометных снарядов, прицеливание танка было жутко точным. Снаряды падали в нескольких метрах от их окопов. Два бойца были ранены, и Павел сказал им идти в блиндаж. Боевой санитар спустился, чтобы оказать помощь раненым и подготовить их к эвакуации. Через несколько минут снаряд попал в деревянное укрытие.
“Вспыхнуло красным цветом все, – рассказал ВВС один из раненых военных с позывным Цыган. – Меня бросило на бревна с такой силой, что чуть не раздавило. Я не мог понять, жив я или нежив. Кто-то за 100 метров кричал: “Кто живой?”.
Это был голос Павла, который выяснял, кто остался. Рядом лежал другой солдат, похороненный частично под землей и бревнами. Он был мертв.
Цыган едва двигался, и Павлу пришлось тащить его из-за разбитых бревна, которые загораживали путь. Перенести Цыгана на несколько метров в соседнюю траншею было тяжело и заняло много времени. Когда обстрел ненадолго прекратился, Павел вернулся, пытаясь найти других.
На позицию прибыли два сапера, чтобы расчистить блиндажи и найти тела. Но в окоп попал еще один снаряд, убив одного из мужчин и ранив другого. Танк продолжал обстрел.
В этот момент русские войска начали штурм их позиций. Павел вызвал группу поддержки для эвакуации раненых и бросился назад к своему пулемету “Браунинг”, чтобы остановить русскую пехоту.
206 батальон, в котором служил Павел, воевал на юге Херсонской области и северо-востоке Харьковской. Но бои под Бахмутом сильно отличались от того, что они видели раньше.
“Противник пробивался с такой интенсивностью – выходили на наши позиции прямым ходом, без прикрытия, без ничего, – рассказывает командир взвода Николай Глабец. – Доходило до того, что подползали до 10-20 метров – посадками, в поле даже ползли. Тогда мы впервые увидели, что такое стрелковый вблизи”.
“Они [россияне] присели, посидели пять-десять минут и идут дальше, перешагивая свои же трупы. Приходилось уничтожать одну группу, другую, третью”.
Глобец называет их отрядом смертников. Другие – пушечным мясом.
Недавно в телеграмм-каналах было распространено несколько видео, на которых новые мобилизованные российские солдаты обращаются к президенту Владимиру Путину и власти с просьбой прекратить то, что они назвали “незаконными приказами” отправлять их “на убой”.
В прошлом месяце белгородские мобилизованные опубликовали видео о том, что их отправили на штурм без должной подготовки. Понеся значительные потери, они сказали, что отказались выполнять приказы.
Как сообщается, часто эти плохо обученные солдаты вынуждены продолжать продвигаться вперед. Десантно-штурмовая группировка “Штурм” 5-й отдельной бригады ВС РФ в видеообращении сообщила, что не может оставить позиции из-за заградительного отряда – отрядов, открывающих огонь по своим же, если они пытаются отступить.
Эти атаки волнами похожи на тактику Первой мировой войны, когда пехота атаковала врага и вступала в ближний бой. Несмотря на отсутствие у них подготовки и опыта, командировка новоиспеченных солдат на такие штурмы приносит России определенные результаты, хотя стоит очень дорого.
Украинцы обнажают свои позиции, когда открывают огонь, чтобы остановить эти атаки. Это позволяет русской артиллерии идентифицировать цель и уничтожить ее, как это произошло с позицией Павла.
Также у солдат на передовых позициях заканчиваются боеприпасы, когда они пытаются отразить многочисленные “мясные” атаки. Тогда они становятся легкой мишенью.
Павел сознавал этот риск, когда бросился к своему “Браунингу”. Но пока он продолжал стрелять, его раненые собратья имели шанс спастись.
Цыган истекал кровью в окопе, где его оставил Павел. Осколки сокрушили ему таз. Другой обломок прошел через бедро, а третий попал в живот, “перевернув внутренние органы вверх дном”, сказал он. Он был едва в сознании.
“Я мало что видел, все было белое, – рассказал он. – На снегу лежал, прямо на земле, я даже не чувствовал, что я замерз. Два часа пролежал и не чувствовал”.
Рядом с ним был еще один раненый военный. Спасатели на БТРе поспешно подобрали их, потому что обстрелы возобновились. Даже люк закрыть не успели, – говорит Цыган.
К тому времени пулемет Павла умолк. Он умер от ранения в голову: обломок пробил его шлем.
Командиры 206 батальона решили направить группу, чтобы забрать тела Павла и других бойцов.
На следующий день вечером три группы по два солдата отправились возвращать тела.
“Все это было на карте красиво, но быстро все пошло не так, – вспоминает младший сержант Василий Паламарчук, который был в главной группе. Они заблудились и в темноте чуть не наткнулись на позиции россиян. Когда они приблизились к блиндажу, россияне заметили их и открыли огонь из танка.
Российские танки и артиллерия непрерывно обстреливали этот пост в те дни, но украинские крупнокалиберные пушки в основном молчали. Причиной послужила массовая нехватка снарядов.
“Мы подсчитали, если они [россияне] могли выпустить 40-60 снарядов в день, то наши – всего два, – объясняет Паламарчук. – Однажды два танка разрядили весь БК [боевой комплект] на одну посадку. Они просто ее снесли, сносят деревья и тебя негде прятаться”.
Украине тяжело найти боеприпасы для артиллерии советских времен. Получение снарядов для оружия, подаренного западными партнерами Украины, имеет свои пределы. Как недавно заявил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг: “Текущий уровень расходов Украины на боеприпасы во много раз превышает наш текущий уровень производства”.
Группа Паламарчука наконец забрала тело Павла всего за несколько часов до захвата территории российскими войсками. Сильный снег сменился ледяным дождем. Им приходилось постоянно останавливаться, ползти по воронкам, оставленным снарядами, но в конце концов они добрались. Вся операция на километровом расстоянии длилась шесть часов.
Было уже за полночь, но на эвакуационном пункте собрался весь батальон, чтобы почтить память Павла, у которого остались дочь и жена.
“Для нашего подразделения это была огромная потеря, – говорит Паламарчук. – Он спас двух человек, но сам погиб”.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.