Самый антикоррупционный суд в мире

Требования палаточного городка под Верховной Радой вызывают некоторое недоумение. Они либо недостаточно весомы и актуальны, либо могут в данный момент прямо навредить самой оппозиции. Сторонники же протеста поддерживают не столько эти требования, а скорее антипрезидентский и антиправительственный дух различных вече и пикетов Саакашвили, «Самопомощи» и Ко. Одно из первоначальных требований протеста – Специализированный антикоррупционный суд.
«Тройка» правосудия

Логика этого лозунга политсил, оппозиционных президенту, довольно проста. Есть НАБУ, которое призвано внезапно обрушиваться на очередного крупного коррупционера, предварительно проведя следственно-оперативные действия. Есть Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП), которая должна доводить задержанных НАБУ преступников до суда и до обвинительного приговора. Третьим звеном, по мнению наиболее радикальных реформаторов, должен стать антикоррупционный суд. В такой «тройке», собранной вроде бы из новосозданных органов власти, должна по идее вершиться справедливость над главными коррупционерами страны.

Но за послереволюционные годы уже было создано три абсолютно новых антикоррупционных ведомства: помимо упомянутых НАБУ и САП – НАПК-НАЗК. Еще один орган со схожим вектором: Государственное бюро расследований – только появился на свет. Рождение всех четырех – в ответ на требования реформаторов.

Что же имеем? НАПК абсолютно дискредитировало себя: от эффективности работы и ставок руководителей до враждебных отношений внутри агентства. Между НАБУ и САП – откровенно неприязненные отношения. НАБУ при всей его активности неоднократно демонстрировало нарушение процедур, что уже выливалось в проваленные судебные дела. И это естественно: на том уровне, на котором действует бюро, доказательства разорвут в клочья адвокаты ВИП-подзащитных, «заряженные» и попросту осторожные судьи, масс-медиа. Кстати, не для того ли нужен новый суд, чтобы он действовал «посмелее» даже при нарушениях и недоработках детективов?

Кого брать?

Пока что Специализированный антикоррупционный суд не вполне вписывается в закрепленную Конституцией систему власти, так как по задумке должен представлять собой некую отдельную ветвь на судебной ветви власти.

Но есть несоответствие не только букве, но и духу Закона. Значит ли, в случае создания такой структуры, что все остальные суды мы признаем «коррупционными», неспособными рассматривать дела против коррупционеров? На каком уровне быть тогда доверию к людям в мантиях?

Впрочем, с другой стороны пока все говорит о том, что антикоррупционный суд, если будет создан, не будет так уж кардинально выделяться на фоне остальной системы. Хотя бы потому, что для него сложно придумать какие-то совсем уж инновационные способы формирования, контроля, ответственности… Тем более, правила будут писать все те же парламентарии, все тот же Минюст и все та же Администрация президента, так что вряд ли стоит ждать сюрпризов. А это значит, что антикоррупционный суд унаследует все те же «генетические» болезни, что существуют у его коллег.

К слову, напомним, что в прошлом году глава департамента Минюста по вопросам люстрации Татьяна Козаченко признала, что люстрация в судебных органах провалилась. Общественники также регулярно информируют, что тот или иной недобросовестный судья остался в кресле. При этом, как анализировала год назад ПОЗИЦИЯ, затеянные «перетряхивания» заставили многих служителей Фемиды уйти из профессии, спровоцировав кадровый голод. Об этом необходимо помнить, пытаясь ответить себе на вопрос, из кого вообще набирать Специализированный антикоррупционный суд.

Простая математика коррупции

Вернемся, однако, к неизлеченным болезням судебной системы, которые могут передаться новому органу. Одни из таких: бесконтрольность «снизу» и почти полная подконтрольность «сверху». Рядовые граждане и общественные активисты не могут влиять на систему, зато власть имущие всегда демонстрировали способность двигать даже самые тяжелые фигуры: судей Конституционного суда и высших судов. В таких взаимоотношениях служитель Фемиды с подмоченной репутацией воспринимается даже лучше – проще управлять.

Антикоррупционный суд в этом смысле имеет одну неочевидную слабую сторону – он будет заведомо ограничен по размерам. Планкой в 50–100 судей. Это понятно: большого конвейера по уголовным производствам в отношении коррупционеров не намечается, а значит и излишне раздутый штат ни к чему.

Но теперь представьте себя олигархом или влиятельным политиком. Перед вами стоит задача подчинить антикоррупционный суд, чтобы с одной стороны обезопасить на будущее себя и друзей, а с другой стороны иметь возможность направить «карающий меч правосудия» на своих врагов.

Решение этой задачи – на самом деле математическое: достаточно умножить 50 или 100 на сумму, скажем, в несколько сотен тысяч гривен (столько получают судьи Верховного суда). Такую месячную «абонплату» влиятельный человек может предложить каждому из 50 или 100 судей. Получим максимум чуть более 1 млн долл за месяц. Незначительный платеж даже просто за то, чтобы держать руку на пульсе. Олигархи могут позволить себе гораздо больше. Но и взамен на большее влияние.

Таким образом, антикоррупционный суд может стать не острием копья НАЗК-НАБУ-САП (которого и так пока нет), а резиновой «заглушкой», только смягчающей удары по коррупционерам.