Когда я спрашиваю создателя сенсационной корейской драмы “Игра в кальмара”, действительно ли во время съемок первой части он был в таком стрессе, что потерял шесть зубов, он быстро меня исправляет: “Восемь или девять”.
Хван Дон Хек разговаривает со мной на съемочной площадке во время съемок второй части антиутопического триллера Netflix, в котором сотни обремененных долгами участников соревнуются за огромный денежный приз. Они должны сыграть в несколько детских игр, но проигравшие умирают.
Второй части сериала могло и не быть. Однажды режиссер шоу поклялся, что не будет ее снимать.
Учитывая стресс, в котором он был во время съемок первого сезона, я спрашиваю, что изменило его мнение.
“Деньги”, – отвечает он без колебаний.
“Хотя первый сезон имел такой огромный глобальный успех, честно говоря, я не заработал много, – говорит он откровенно. – Так что второй сезон должен компенсировать мне успех первого”.
“Ну и историю я не закончил”, – добавляет он.
Первая часть сериала стала самым успешным шоу Netflix на сегодняшний день, привлекая внимание к Южной Корее и ее телевизионным драмам. Мрачный месседж сериала о социальном неравенстве поразил зрителей по всему миру.
Но уничтожив почти всех героев, Хван должен был начинать с нуля, с новым актерским составом и новым набором игр и ожидания зрителей на этот раз – заоблачные.
“Стресс, который я сейчас чувствую, гораздо сильнее”, – говорит режиссер.
Через три года после выхода первого сезона Хван смотрит на мир еще более пессимистично.
Он указывает на нынешние войны, изменение климата и увеличение разрыва между богатыми и бедными. По его словам, конфликты больше не ограничиваются богатыми и бедными, они интенсивно разворачиваются между разными поколениями, полами и политическими лагерями.
“Проводятся новые линии. Мы живем в эпоху, когда мы против них. Кто прав, а кто виноват?”
- Читайте также: “Дамер” от Netflix. Не слишком ли далеко зашли сериалы?
Осматривая игрушечную с виду съемочную площадку с характерной яркой лестницей, я стараюсь понять, как на этот раз воплотятся мрачные настроения режиссера.
Во втором сезоне предыдущий победитель, Ги-хун, снова вступает в игру, выполняя квест, чтобы спасти участников последнего раунда.
По словам Ли Чон Че, играющего главного героя, он “более отчаянный и решительный”, чем раньше.
Этаж общежития, где ночуют участники соревнований, разделили на две части.
Одна половина обозначена гигантской красной неоновой буквой X, вторая – синим кругом.
Теперь после каждого раунда игроки должны выбрать одну сторону, в зависимости от того, хотят ли они закончить соревнования раньше и выжить или продолжить игру, зная, что все, кроме одной, погибнут. Будет так, как решит большинство.
Мне говорят, что это приведет к большим разногласиям и драк.
Так режиссер Хван пытается разоблачить опасности жизни в мире, где люди все больше разрознены. По его мнению, когда людей заставляют выбирать какую-то одну сторону, это разжигает споры.
Среди поклонников сериала были и те, кому было тяжело смотреть шоу из-за его безосновательной жестокости.
Но из разговора с Хваном становится ясно, что насилие в сериале вполне оправдано. Он человек, глубоко переживающий за этот мир.
“Работая над сериалом, я постоянно спрашивал себя: есть ли у нас, людей, все необходимое, чтобы свернуть с этого крутого склона. Честно говоря, я не знаю”, – говорит он.
Хотя второй сезон может не ответить на эти серьезные вопросы, некоторые пробелы в сюжете будут заполнены. К примеру, откуда взялась эта игра и почему ею руководит Фронтмен в маске.
“Люди узнают больше о прошлом Фронтмена, его истории и мнениях”, – говорит актер Ли Бен Хон, играющий эту загадочную роль.
“Я не думаю, что это заставит зрителей полюбить его, но они смогут лучше его понять”.
Ли, один из самых известных актеров Южной Кореи, признает, что ему чуть-чуть не нравилось, что его лицо было скрыто, а голос искажен в течение всего первого сезона.
Во втором сезоне есть сцены без маски, в которых он мог в полной мере проявить себя.
Хван пытался снять “Игра в кальмара” в течение 10 лет, он брал ссуды, чтобы прокормить семью, пока не появился Netflix.
Компания заплатила ему скромную сумму авансом и он не смог заработать на колоссальных 800 миллионах долларов, которые, по оценкам, принес сервису сериал.
Это объясняет порой сложные отношения между южнокорейскими создателями кино и телевидения и международными стриминговыми платформами.
В последние несколько лет Netflix штурмовал корейский рынок, инвестировав в него миллиарды долларов. Это принесло индустрии всемирное признание и любовь, но заставило самих создателей фильмов чувствовать себя обманутыми.
Они обвиняют платформу в том, что она вынуждает их отказываться от авторских прав при подписании контрактов, а вместе с этим и от претензий на прибыль.
Это мировая проблема.
В прошлом создатели могли рассчитывать на часть кассовых сборов или повторных телевизионных показов, но стриминговые гиганты отказались от этой модели.
Проблема усложняется в самой Южной Корее, говорят создатели, из-за устаревшего закона об авторских правах, который их не защищает.
Этим летом актеры, сценаристы, режиссеры и продюсеры объединились, чтобы вместе бороться с системой.
“В Корее быть кинорежиссером – это лишь название должности, это не способ зарабатывать на жизнь”, – говорит на западе в Сеуле вице-президент Гильдии корейских кинорежиссеров О Ки Хван.
По его словам, некоторые его друзья режиссеры вынуждены подрабатывать на складах и таксистах.
В 2022 году исполнитель главной роли “Игры в кальмара” Ли Чон Че (слева) и режиссер шоу Хван стали первыми азиатцами, получившими премию “Эмми” за лучшего актера и режиссера.
В мероприятии также принимала участие сценариста Хэйон Пак. Когда Netflix купил ее шоу My Liberation Notes, оно стало мировым хитом.
“Я всю жизнь пишу. Следовательно, получить всемирное признание, соревнуясь с творцами со всего мира, было радостным опытом”, – говорит она.
Но Пак добавляет, что нынешняя модель работы с потоковыми сервисами избавила ее от желания “вкладываться полностью” в следующий сериал.
“Обычно я трачу четыре-пять лет на создание драмы, я убеждена, что если она будет успешна, это в определенной степени обеспечит мое будущее, что я получу свою справедливую долю вознаграждения. Без этого какой смысл так упорно работать?”
Она и другие создатели подталкивают южнокорейское правительство изменить закон об авторском праве, чтобы заставить производственные компании делиться своими доходами.
В своем заявлении правительство Южной Кореи сообщило BBC, что, хотя оно признает, что система компенсации нуждается в изменениях, решить эту проблему имеет отрасль.
Представитель Netflix сказал нам, что компания предлагает “конкурентоспособную” компенсацию и гарантирует создателям “солидную компенсацию независимо от успеха или провала их шоу”.
Режиссер “Игры в кальмара” Хван надеется, что его опыт станет началом перемен в отрасли.
Он, безусловно, вызвал дискуссию о справедливой оплате труда, и второй сезон его сериала станет еще одним толчком.
Но когда я догоняю его после завершения съемок, он говорит, что у него снова болят зубы.
“Я еще не был у своего стоматолога, но, вероятно, очень скоро мне придется вырвать еще несколько”.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.