В начале войны посол доброй воли ЮНИСЕФ Дэвид Бекхэм на несколько дней передал свою страницу в инстаграмм со многими миллионами подписчиков врачу из Украины Ирине Кондратовой.
Весь мир увидел, как под бомбами рождаются дети, как в подвалах выходят беременные, как без света проводят сложные операции у младенцев в Харьковском региональном перинатальном центре, который возглавляет Кондратова.
За почти год войны врачи центра ни на миг не прекращали свою работу, несмотря на сотни обстрелов и отключения света. Даже во время обстрелов здесь лечили беременных, рожениц, младенцев.
Врачи и сейчас продолжают бороться с тяжелыми последствиями войны у своих маленьких пациентов.
Ирина Кондратова, вошедшая в список ста женщин года, рассказала о работе больницы в условиях войны – как все, кто мог, бежал в реанимацию спасать кислородозависимых младенцев, когда исчезал свет, как медики месяцами жили в больнице и как находили слова , чтобы успокоить беременных.
“Ты не имеешь права показывать, что тебе страшно”
Перинатальный центр расположен в центре Харькова. В начале войны медучреждение сильно обстреливали русские. В Харьков прилетает и сейчас. Часто город остается без света.
По коридорам центра Ирина Кондратова проводит лично. В каждом отделении на каждом этаже она останавливается и переспрашивает как дела. Представляет своих работников.
В начале вторжения в медучреждении осталась треть персонала. И большинство из этих работников не покидали пределы больницы в течение первых двух месяцев войны.
“Я никогда не смогу отблагодарить всех тех, кто был тогда со мной рядом в те страшные недели”, – говорит Ирина Кондратова.
“Здесь все спали, – врач показывает на ныне пустой коридор одного из отделений, – персонал, оставшийся без домов, привез сюда детей, мужчин, родителей, собак, кошек, попугаев. Все это как-то должно было функционировать. Вот это ее заслуга”. Руководитель больницы указывает на старшую акушерку отделения.
Ирина Тягло ответственна за комфорт рожениц в течение первых суток после родов.
В начале войны она, по словам Кондратова, была поваром, логистом, поставщиком всего необходимого для жизни медиков в условиях больницы. Во время обстрелов она успокаивала рожениц, которые не могли перейти в хранилище, расположенное в подвале соседнего здания.
“Ты не должен показывать, что тебе очень страшно. Оно впоследствии выходило из тебя. А тогда ты молодец, ты не можешь показать, что у тебя есть какая-то слабость. Коллективу ты тоже не можешь показывать, что тебе страшно”, – говорит старшая акушерка.
Сидя на первом этаже вместе с роженицами, Ирина Тягло должна была находить успокаивающие слова для каждого. Чаще, вспоминает, взрывы объясняла фразой – “это далеко” или “это – наши”.
“Никто из наших пациентов не должен чувствовать, что изменилось качество предоставления услуги, это было очень важно”, – подчеркивает руководитель перинатального центра.
Мы стоим на первом этаже среди небольшой комнаты с оборудованием. Еще недавно окна здесь были закрыты мешками на случай удара. В этой комнате было принято 350 родов. Как и во время мира, женщины рожали под музыку в специальных наушниках. Это уберегало их от звуков, звучавших снаружи.
“Даже они нас успокаивали, потому что персонал был без наушников”, – вспоминает Ирина Кондратова.
При обстреле это помещение также служило операционной.
“Идет операция. Хирурги оперируют нашего новорожденного ребенка, первые сутки жизни, ребенок с тяжелой врожденной патологией. Прилетает очень громко. Я говорю – “стреляют”, на что хирург с фонарем на лбу поднимает на меня глаза и говорит: “Мне это не мешает”, – пересказывает Кондратова слова хирурга.
По ее словам, эта фраза врача в такой момент в коллективе стала крылатой.
Беременность в оккупации без доступа к врачам
В Харьковском региональном перинатальном центре работает девять отделений, три из которых – для новорожденных. Это медицинское учреждение занимается беременными с хроническими патологиями – сахарным диабетом, пороками сердца и т.д. Именно здесь принимают преждевременные роды, ведь имеют необходимую аппаратуру и опыт, чтобы помочь младенцам с первых секунд жизни.
В день визита BBC состоялись одни роды. Еще одна женщина находилась с партнером в родзале.
Марина несколько дней назад родила сына. Мальчика назвала Родионом. Большинство сроков беременности женщина находилась в Харькове.
Только на месяц выезжала в Австрию и наконец вернулась. Говорит, что наши врачи – лучшие. У Марины – диабет. Почти за месяц до родов ей пришлось лечь в центр.
Весь предыдущий вечер и ночь врачи были у ее сына, следили за уровнем сахара в крови. Из-за диабета мамы у Родиона был очень низкий показатель сахара, что могло привести к судорогам. Утром Ирина Кондратова заверила маму, что на следующий день она сможет быть с сыном.
Инну прооперировали утром. В центр женщина попала накануне. В течение всей беременности она находилась в оккупированном селе, так что медицинского по беременности не было. Рассказывает, что не могла уехать – людей не выпускали и за детей было страшно: “У меня еще дома четверо детей, две девочки, два мальчика”.
Патологии беременности Инны заметили только американские врачи международной миссии, приехавшие в населенный пункт уже после деоккупации. Они посоветовали женщине немедленно уехать в перинатальный центр.
Дочь Инны с первых секунд жизни нуждалась в лекарствах, чтобы ее легкие раскрылись. Сейчас он находится в палате интенсивной терапии.
“Ребенок нуждается в операции. Он не дышит самостоятельно, за него дышит аппарат”, – объясняет состояние младенца Ирина Кондратова.
Пациенты стали в тяжелом состоянии
До войны в региональном перинатальном центре ежегодно рождалось три тысячи женщин. С началом войны количество пациенток уменьшилось втрое, но возросло количество тяжелых случаев.
Молодые врачи, говорит Ирина Кондратова, сталкиваются с патологиями, которые видели только в медицинских книжках. И это, по ее словам, последствия войны. Ведь большинство таких пациенток находились на оккупированных территориях без соответствующего сопровождения врачей и необходимых медикаментов.
“Почти каждая беременная с оккупированных территорий имеет тяжелую анемию, потому что они не питались достаточно. Женщины имеют такие инфекционные осложнения, которые поражают плод и ребенок рождается с такой патологией, которую за 10 лет до этого никто из нас уже не видел”, – объясняет врач.
Некоторые заболевания проявляются уже в первые минуты жизни ребенка. Такие маленькие пациенты часто нуждаются в длительной вентиляции легких. Находиться в интенсивной терапии они могут месяцами.
С первого дня вторжения даже при сильных обстрелах города анестезиологи и медсестры отделения постоянно находились рядом со своими зависимыми от кислорода и мониторов маленькими пациентами.
“Первые три месяца мы спали здесь на полу”, – рассказывает заведующий отделением анестезиологии и интенсивной терапии новорожденных Александр Кудрявых.
Лишь раз они попытались спуститься в хранилище, вручную “качая” оборудование для кислорода.
“Но мы поняли, что это может стать последним путешествием для этих детей”, – говорит Ирина Кондратова.
За время полномасштабной войны анестезиологи отделения интенсивной терапии пролечили около полутора сотен детей. Часть из них была именно из Харьковской области.
Труднее всего, говорит заведующий Александр Кудрявых, было именно в первые месяцы, когда в центре из-за обстрелов отключали свет.
“Когда отключались аппараты искусственной вентиляции легких, и медсестры, и врачи руками “дышали” ребенка”, – вспоминает Александр.
Первые генераторы в больнице появились в конце марта. Их доставили в центр из Германии. Уже тогда, как говорит Ирина Кондратова, они готовились к более масштабным отключениям.
Первый настоящий блэкаут в Харькове произошел в начале сентября. Тогда из-за ударов россиян по критической инфраструктуре пылала ТЭЦ – без света остались и Харьков, и харьковская область.
На запуск генераторов уходит минут 10-15, объясняет Ирина Кондратова. Для младенцев в реанимации, которые не могут дышать самостоятельно, это время – критическое.
Уберечь жизнь имела система бесперебойного питания, установленная в перинатальном центре. Но именно в блэкаут она отказала.
“Все, кто мог, бежал в детскую реанимацию и мешками вентилировали детей, потому что аппаратура выключилась в тот момент. Даже мамы детей маленьких, которые не могли дышать в то время самостоятельно, даже мамы пришли в реанимацию и помогали “дышать” детей”, – рассказывает о том критичном моменте Кондратова.
Около получаса медики и пациентки вручную вентилировали младенцев. Пока не подключили генераторы.
Систему, которая подвела в самый критический момент, была заменена. За деньги мецената был установлен новый бесперебойник.
И все равно сейчас у каждого кувеза с младенцем, который не может дышать самостоятельно, стоит еще транспортный вентилятор. Без электроэнергии он может работать от 6 до 8 часов.
“Итак, мы имеем внутренний запас. До 10-ти часов можем работать без ничего”, – объясняет директор перинатального центра.
Сейчас в планах Ирины Кондратовой – закупить рации для персонала. Из-за отключения света при обстреле быстро исчезает связь. Так что рации помогут в случае экстренных вызовов медперсонала.
Следующей мечтой руководительницы центра являются дыхательные аппараты с аккумулятором, который может работать без сети в течение 12-ти часов.
“Тогда мы реально сможем спать спокойно”, – говорит Ирина.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.