Через двадцать лет после вторжения в Ирак все еще продолжаются споры по поводу существования “оружия массового уничтожения” (ОМУ), которое стало оправданием участия Великобритании в этой войне.
В рамках проекта “Шок и война: Ирак 20 лет спустя”, основанного на разговорах с десятками людей, непосредственно участвовавших в конфликте, BBC раскрывает новые подробности о поисках оружия массового поражения.
“О, Господи!”. Именно так отреагировал старший офицер британской разведки МИ-6, когда в конце 2001 года услышал от коллеги, что американцы серьезно настроены по поводу войны в Ираке.
Сотрудники ЦРУ также упоминают о шоке британских коллег. “Я думал, что у них будет сердечный приступ прямо за столом, – вспоминает Луис Руеда, руководитель группы операций по Ираку в ЦРУ, – Если бы они не были джентльменами, то дали бы мне пощечину прямо там”.
Вскоре эта информация дошла до Даунинг-стрит. И сообщили ее не дипломаты, а шпионы.
“Я, пожалуй, первым сказал премьер-министру: “Нравится это вам или нет, а стоит хорошо подготовиться, потому что похоже, что они готовят вторжение”, – рассказал в интервью BBC тогдашний глава МИ-6 сэр Ричард Дирлав , который часто посещал Вашингтон
Вскоре служба внешней разведки Британии MI6 станет участником одного из самых противоречивых и влиятельных событий в своей истории.
Для США проблема оружия массового уничтожения (ОМУ) была второстепенна относительно другого стремления – свергнуть иракского лидера Саддама Хусейна.
“Мы бы вторглись в Ирак, даже если бы Саддам Хусейн имел только скрепку для бумаги, – говорит Руеда. – Мы бы сказали: “О, он может ею выколоть глаз”.
Для Соединенного Королевства, когда встал вопрос о том, как объяснить необходимость вторжения в Ирак общественности, центральной была угроза, которую якобы создает иракское ОМУ – химическое, биологическое и ядерное оружие.
Иногда говорят, что правительство Британии придумало заявления о ОМУ. Но тогдашние министры утверждают, что шпионы заверили их в наличии оружия.
“Очень важно понимать, что я полагался на полученные мной разведывательные данные, и я считаю, что имел право на них полагаться, – сказал ВВС бывший премьер-министр Тони Блэр. Накануне вторжения, по его словам, он попросил – и получил – заверения объединенного комитета по разведке, он отказывается критиковать спецслужбы за то, что они ошиблись.
Другие министры говорят, что тогда у них были сомнения.
“Трижды я спрашивал Ричарда Дирлава об источниках этих разведданных, – говорит тогдашний министр иностранных дел Джек Стро. – У меня было неприятное предчувствие по этому поводу. Но Дирлав каждый раз уверял меня, что эти агенты надежны”. В то же время, Стро говорит, что конечная ответственность лежит на политиках, поскольку именно они принимают окончательные решения.
На вопрос, считает ли он Ирак провалом разведки, сэр Ричард ответил просто: “Нет”. Он до сих пор считает, что у Ирака была определенная программа вооружений и что ее элементы могли быть перемещены через границу с Сирией.
Однако есть те, кто с этим не согласен.
“Это был серьезный провал”, – говорит сэр Дэвид Оманд, тогдашний координатор безопасности и разведки Британии. Он говорит, что предвзятость восприятия заставила правительственных экспертов прислушаться к фрагментам информации, подтверждающей идею о том, что Саддам Хусейн обладал оружием массового уничтожения, и отбросить информацию о том, что его не было.
Некоторые сотрудники MI6 говорят, что они тоже были обеспокоены. “В то время я чувствовал, что мы поступаем неправильно”, – рассказал на условиях анонимности офицер, работавший над вопросом Ирака и никогда ранее не говоривший на эту тему.
“Не было никаких новых или надежных данных разведки, свидетельствующих о том, что Ирак возобновил программы ОМУ и что они представляют неизбежную угрозу, – рассказал бывший офицер о периоде начала 2002 года, – Я думаю, с точки зрения правительства, это было единственным. , что они могли найти… ОМУ была единственной зацепкой, которой они могли это оправдать”.
Имеющиеся весной 2002 года данные разведки были неоднозначными. Старые агенты MI6 в Ираке практически не располагали информацией о ОМУ, поэтому начался отчаянный поиск свежих данных из новых источников, чтобы подкрепить дело, особенно когда на сентябрь запланировали досье.
Другой инсайдер напоминает расшифровку сообщения, в котором говорилось, что для разведывательной службы “нет более важной роли”, чем убедить британскую общественность в необходимости действий. По его словам, возникли вопросы, уместно ли такое говорить, и сообщения удалили.
12 сентября сэр Ричард пришел на Даунинг-стрит с новостями о новом важном источнике. Этот человек утверждал, что программы Саддама перезапускаются, и пообещал вскоре предоставить новые подробности. Несмотря на то, что этот источник не проходил полной проверки, а по поводу его информации не проконсультировались с экспертами, эти данные передали премьер-министру.
Сэр Ричард отверг обвинения в том, что он слишком сблизился с резиденцией премьера, но комментировать подробности дела отказался. Между тем в течение нескольких месяцев этот новый источник новой информации так и не предоставил, и, наконец, говорят другие источники в разведке, пришли к выводу, что он все придумал. Контроль качества был нарушен, утверждают они.
Вероятно, некоторые из новых информаторов придумывали информацию за деньги или потому, что хотели свергнуть Саддама. В январе 2003 года я встретил в Иордании перебежчика по разведывательной службе Саддама. Он утверждал, что принимал участие в разработке мобильных лабораторий для работы над биологическим оружием вне поля зрения инспекторов ООН.
Его заявления попали в презентацию госсекретаря США Колина Пауэлла в ООН в феврале 2003 года, хотя некоторые представители правительства США уже обнародовали эту оговорку и заявили, что этой информации нельзя доверять.
Другой источник под кодовым названием Curveball, на который полагались США и Великобритания, также придумывал подробности о лабораториях.
Следует помнить, что у Саддама когда-то было оружие массового поражения. За несколько недель до войны 2003 года я посетил деревню Халабджа в Северном Ираке и услышал, как местные жители рассказывали о дне в 1988 году, когда армия Саддама сбросила на них химическое оружие. Правда о случившемся с тем оружием станет известно лишь после войны.
Саддам приказал уничтожить большую часть своей программы ОМУ в начале 1990-х годов после первой войны в Персидском заливе в надежде получить положительную оценку от инспекторов ООН по оружию, как позже сказал мне один из ведущих иракских ученых.
Иракский лидер, возможно, надеялся возобновить свои программы позже. Но он тайно все уничтожил, частично чтобы продолжать блефовать, что он до сих пор может иметь оружие, которое может использовать против соседнего Ирана, с которым он тогда воевал. Когда позже инспекторы ООН попросили Ирак доказать, что он все уничтожил, он не смог этого сделать.
Позже один иракский ученый рассказал, что они избавились от смертоносного соединения, похоронив его под землей. Но они сделали это у одного из дворцов Саддама, и потому опасались, что если они это признают, иракский лидер может их убить. В результате Ирак так никогда не мог действительно доказать, что больше не имеет оружия.
К концу 2002 года инспекторы ООН вновь вернулись в Ирак в поисках ОМУ. Некоторые из этих инспекторов в разговоре с BBC напоминают, как искали места, где, по информации Запада, могли базироваться мобильные лаборатории. По словам одного из них, они нашли лишь “прославленный фургон с мороженым”, покрытый паутиной.
Общественность тогда так и не узнала обо всех беспокойствах, которые были у власти перед началом войны. “Мое будущее в ваших руках”, – полушутя сказал Тони Блэр сэру Ричарду в январе 2003 года, когда давление по поиску доказательств ОМУ росло.
“Тогда это раздражало”, – вспоминает сэр Ричард. Он обвиняет инспекторов в “некомпетентности” за то, что они ничего не нашли. Ганс Бликс, возглавлявший химические и биологические инспекции ООН, рассказал BBC, что до начала 2003 года он считал, что оружие есть, но стал сомневаться в его существовании после того, как информация о его наличии не подтверждалась. Он хотел больше времени, чтобы найти ответы – но так его и не получил.
Неспособность найти неопровержимые доказательства не остановила войну в марте 2003 года.
“Я до последнего пытался избегать военных действий”, – сказал BBC Тони Блэр. Президент Джордж Буш, опасаясь, что его союзник проиграет голосование в парламенте накануне войны, действительно предложил ему во время видеозвонка возможность отказаться от вторжения и участвовать только в последствиях – но премьер-министр это предложение отклонил.
Он защищал свое решение как принципиальное как с точки зрения необходимости решить вопрос с Саддамом Хусейном, так и из-за необходимости поддерживать отношения Великобритании с США.
“Это оказало бы значительное влияние на отношения, – отметил он, – Когда я был премьер-министром, не было никаких сомнений – ни при президенте Клинтоне, ни при президенте Буше – кому американский президент всегда звонит первым. Это был британский премьер-министр Сегодня мы вышли из Европы, и позвонит ли Джо Байден первым Риши Сунаку?
Но оружия массового поражения так и не нашли. “Все развалилось”, – говорит один бывший офицер MI-6, вспоминая послевоенную внутреннюю проверку источников. Это имело серьезные и длительные последствия как для шпионов, так и для политиков.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.