Недавно Google удалил рекламу приложений, позволяющих шпионить по телефону вашего партнера. Мария рассказывает, что выросла в “любящей” католической семье на восточном побережье Америки. Ее родители еженедельно устраивали большие воскресные обеды. У них был счастливый брак, и она хотела такого же уважения и близости в своих отношениях.
Когда она встретила своего мужа, ей было двадцать. Девушке показалось, что это любовь.
Но романтика быстро превратилась в 25-летнюю историю абьюза и контроля. Все началось с обзываний. Затем наступил полный контроль над ее финансами и перемещением и, наконец, над их тремя сыновьями.
Ее муж был против выхода Марии на работу, где она могла общаться с другими людьми, и он запретил ей пользоваться компьютером.
“Он называл меня толстой каждый день, мог вытолкнуть из дома, когда был в плохом настроении”, – вспоминает женщина.
Впоследствии финансовые злоупотребления усилились. Сначала он забирал у нее зарплату, которую она получала за уборку, затем зарегистрировал кредитную карту на ее имя, использовав номер социального страхования.
Шесть лет назад Мария была окончательно сломлена, когда услышала слова мужа, что он хочет ее смерти. Посредством церкви и семьи она постепенно разработала план побега.
После потери имущества из-за долгов она переехала к своей сестре. У нее впервые появился ноутбук, и она могла теперь создать себе аккаунт в Facebook. Она принялась встречаться.
Но вскоре ее бывший муж начал цитировать сообщения, которые она отправляла своему другу. Он также появлялся повсюду, где бы она ни была.
Она замечала, как он следует за ней на автостраде. А однажды женщина очень испугалась из-за того, что он гнался за ней и мог вытащить пистолет, и вызвала полицию.
Хотя она не подала на него в суд, преследование в конце концов прекратилось, и она начала жить дальше. Впрочем, позже она узнала, что стала жертвой сталкерской программы.
Stalkerware – это коммерчески доступные приложения, которые позволяют шпионить за другим лицом через его устройство – обычно телефон – и без его согласия.
Такое приложение позволяет видеть чужие сообщения, локацию, фотографии, файлы и даже подслушивать рядом с телефоном.
В домашнем насилии всегда задействована какая-нибудь техника, говорит Ева Гальперин, основательница Коалиции против шпионских программ.
Для борьбы с этой проблемой Ева Гальперин в 2019 году сформировала Коалицию против шпионских программ.
Она решила создать группу после того, как изучила сообщения нескольких жертв изнасилования, опасавшихся, что их обидчик продолжит разрушать их жизнь с помощью технологий.
Когда кто-то имеет доступ к вашему телефону, потенциал для эксплуатации огромен, объясняет она. К примеру, жертву могут шантажировать обнародованием ее интимных фотографий.
По словам Гальперина, в случаях домашнего насилия, с которыми она сталкивается, “всегда присутствует злоупотребление технологиями” и, как правило, это сталкерские программы.
“Часто они связаны именно с жесточайшими случаями, поскольку такие приложения – мощный инструмент принудительного контроля”, – добавляет эксперт.
Исследования свидетельствуют о тревожном распространении шпионских программ. По данным Norton Labs, количество устройств, на которых обнаружили сталкерскую программу, выросло на 63% с сентября 2020 по май 2021 года.
Такой резкий рост может быть связан с карантинами и тем, что люди проводят дома больше времени, допускается в отчете.
“Личные вещи людей, с которыми вы живете, легко доступны, и это создает возможности для злоупотреблений с помощью технологий, таких как установка шпионских программ на устройстве партнера”, – отмечено и в отчете.
В последние два года Ева Гальперин смогла убедить ряд антивирусных компаний серьезнее относиться к этому типу вредоносного программного обеспечения. Сначала они не хотели обозначать сталкерские программы как вредные из-за возможности их легального использования.
В октябре Google удалил несколько рекламных объявлений программ, поощрявших потенциальных пользователей шпионить по телефону своего партнера.
Такие программы рассчитаны на родителей, которые хотели бы знать, где находятся их дети и с кем они переписываются. Однако впоследствии их стали использовать и домашние абьюзеры, чтобы следить за своими партнерами.
Сталкерские приложения специально разработаны так, чтобы их было трудно заметить, а потому жертвой могут стать и те, кто неплохо разбирается в технике.
Так произошло с Шарлоттой (имя изменено), старшим аналитиком по кибербезопасности.
Вскоре после помолвки она стала понимать, что с ее телефоном происходят удивительные вещи. Аккумулятор быстро разряжался, телефон внезапно перезагружался. Это признаки того, что на устройстве может быть установлена шпионская программа.
Женщина поняла, что происходит только после того, как оказалось, что ее партнер всегда знал, где она была.
Тогда она последовала на встречу с хакерами. Ее партнер работал в этой области и некоторые люди были ей знакомы.
Она была шокирована, когда обнаружила, что “многие одобряли идею следить за своим партнером”.
Среда “технарей”, с которой она столкнулась, побудила ее перейти работать в отрасль кибербезопасности.
Быстрый поиск в интернете обнаруживает немало служб, утверждающих, что могут взломать чей-то смартфон только по телефону. Стоит услуга в среднем несколько сот долларов, которые можно оплатить в криптовалюте.
Однако, хотя программы с такими возможностями могут быть доступны для правоохранительных органов, эксперты по кибербезопасности считают, что эти вебсайты, вероятно, являются мошенническими.
А реальные приложения для слежки, как правило, полагаются на “социальную инженерию”. И люди вполне могут научиться не попадать на такой крючок, считает Шарлотта.
Как это работает? Человеку приходит реалистичное текстовое сообщение с предложением перейти по ссылке.
Или фальшивое приложение, которое выглядит как вполне безопасное.
“Не пугайтесь”, если приложение начнет посылать много сообщений, когда вы пытаетесь его удалить, объясняет Шарлотта.
“Иногда преступники используют тактику устрашения, чтобы заставить пользователей не удалять программу. Они используют многие методы социальной инженерии”.
Если ничего не помогает, Шарлотта рекомендует обновить телефон до заводских настроек, изменить все пароли аккаунта в социальных сетях и постоянно использовать двухфакторную аутентификацию.
Итак, как лучше решить эту проблему?
Во многих странах уже действуют определенные законы о прослушивании телефонов и слежке за людьми.
К примеру, в 2020 году Франция внесла новый законопроект о домашнем насилии, в котором, среди прочего, усилено наказание за тайное наблюдение.
Слежка за кем-то без согласия человека теперь наказывается заключением на один год и штрафом в размере 45 тысяч евро.
Если это делает ваш партнер, штрафы потенциально еще выше.
По мнению Евы Гальперина, эту проблему невозможно решить только законодательством.
Она считает, что как Google, так и Apple могли бы запретить продажу этих приложений в своих магазинах.
Важно, добавляет она, улучшить работу киберполиции в этом направлении.
Одна из самых больших проблем, которую она видит, состоит в том, что когда жертвы приходят в правоохранительные органы, они, по сути, сталкиваются с газлайтингом, ведь им говорят, что такой проблемы не существует.
Распространение киберсталкинга способствовало появлению нового типа поддержки жертв домашнего насилия.
К примеру, такого учреждения является Клиника по пресечению технологического насилия (Clinic To End Tech Abuse – CETA) в США, которая сотрудничает с Корнеллским университетом.
CETA работает непосредственно с жертвами абьюза, однако проводит исследования о злоупотреблении новейшими технологиями.
Розан Беллини из CETA говорит, что иногда они не советуют жертвам немедленно удалять сталкерские программы с телефона без предварительного планирования безопасности.
Прошлый опыт показывает, что абьюзер может перейти к более жестоким действиям, если доступ к телефону жертвы вдруг прерывается.
Мария уже шесть лет свободна от жестокого брака, но жизнь все еще не идеальна.
“У меня хорошие отношения с человеком, который действительно заботится обо мне и поддерживает меня в этот сложный период”, – говорит она.
Но иногда женщина начинает бояться своего телефона. У нее диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Но она хочет, чтобы другие жертвы киберпреследования знали, это огромная проблема и они далеко не сами.
“Не бойтесь. Вам помогут. Я сделала огромный шаг в свои 56 лет, а значит и вы сможете”.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.