“Видимо, после войны строителей не будет хватать. Потому что объемы работ будут огромными. Но что-то и построим”, – так Олег, работающий в строительном бизнесе 30 лет, комментирует прогнозы руководительницы Института демографии Эллы Либановой о том, какие специалисты будут наиболее востребованы на рынке труда.
“Первое и очевидное – это строители. Это то, что потребуется в первый год (после войны). Дальше будем разбираться”, – заявила ученая в телеэфире, напомнив, что одно созданное в строительстве рабочее место влечет за собой создание 6-7 новых рабочих мест в соприкасающихся отраслях.
Среди других отраслей, которые будут формировать спрос на рынке труда, Элла Либанова называет энергетику, перерабатывающую промышленность и сельское хозяйство, однако отмечает, что они будут другими, чем это было до войны.
Но во время войны рынок труда не выглядит радужным для строителей – так же, как и для других профессий.
“Лучшие и ответственные пошли добровольцами. Многие погибли”, – рассказывает строитель Олег.
Для тех, кто не на фронте, сейчас работы нет, говорит он и объясняет: теперь преимущественно обслуживают то, что построили до войны, или ликвидируют какие-то критические аварии или повреждения.
“Многие после прилета пытаются сделать хоть что-то. Но люди, которые что-то строили для себя, – дома, квартиры – говорят: а смысл сейчас вкладывать деньги, если завтра вдруг может прилететь? Кроме того, у всех же зарплаты уменьшились где-то в два раза , и то, что есть, откладывают в черный день”.
Олег рассказывает, что до войны “работы было очень много”, и клиенты выстраивались в очередь, чтобы дождаться свободной бригады – “никто ничего не рекламировал, люди просто советовали своим знакомым”.
“Первичный рынок недвижимости бушевал, а ныне он “стал”, – “Киевгорстрой” стоит. А ведь он один из самых “жирных” застройщиков. И все стоит”, – объясняет строитель.
А на вопросы, какие ожидания после войны, Олег отвечает коротко: “Ожидание, что она закончится. А там прорвемся”.
Как изменился рынок труда в Украине за время войны и чего ждать после ее завершения? Кто чаще теряет работу и кому легче ее найти?
Безработица и бедность
Во время войны данные о рынке труда официально не соберут, поэтому последними обнародованными показателями по занятости и безработице населения является статистика за 2021 год.
По данным Государственной службы занятости, накануне российского вторжения официальный уровень безработицы в Украине составлял около 10% (по сравнению с 7% безработных в среднем в то время в ЕС), а количество занятого населения было на уровне 15,6 млн человек.
Больше всего людей работали в торговле, сельском хозяйстве, промышленности, образовании, на транспорте и здравоохранении.
Год назад, в конце весны 2022 года, после нескольких месяцев войны в Украине, по подсчетам Международной организации труда (ILO), было потеряно почти 5 млн. рабочих мест – около трети довоенного рынка труда.
Однако к концу года оценки зарубежных экспертов улучшились: по итогам 2022 года ILO оценивала уровень безработицы в Украине в 15,5% или 2,4 млн рабочих мест.
Там объясняли разницу тем, что крупные территории были деоккупированы или на них прекратились активные боевые действия. Вместе с тем, “частичное восстановление рынка труда достаточно скромное и крайне хрупкое”, отмечали в ILO.
Прежде всего, это объясняется хрупкостью самой украинской экономики, которая за год войны сократилась почти на 30%.
В то же время и бизнес, и обозреватели отмечают: отсутствие работы не всегда связано с тем, что предприятие было разрушено или прекратило работать, а человек уехал в другой регион или вообще за границу.
С одной стороны, как и до войны, в Украине значительная неофициальная занятость. До войны “неформально занятое население” оценивали в 20% всех работников, и, очевидно, во время войны эта доля могла еще больше возрасти.
С другой стороны, одним из методов оптимизации и адаптации бизнеса к войне стали заморозки или сокращения зарплат, а также безвозмездные отпуска. Все это можно назвать скрытой безработицей, которая отражается в другом показателе – уровне бедности.
По оценкам Всемирного банка, этот показатель в Украине в прошлом году вырос с 5,5% до 24,2% – за чертой бедности оказались 7,1 миллиона человек.
Кроме инфляции (а в Украине резко подорожали еда, топливо и услуги – некоторые из них более 50%), это можно объяснить также и сокращением доходов из-за потери работы.
“Учитывая, что безработица неофициально составляет 36%, а инфляция достигла 26,6% в конце 2022 года, в будущем все больше украинцев может оказаться за чертой бедности, – предупредил региональный директор Всемирного банка по Восточной Европе Аруп Банерджи.
По данным Европейской бизнес ассоциации (EBA), которая объединяет преимущественно крупные и средние компании и предприятия с иностранными инвестициями, на начало мая 2023 года полноценно работали 68% компаний, входящих в ассоциацию. И, хотя этот процент значительно выше, чем даже к началу этого года, можно только представить, как обстоят дела у меньшего бизнеса.
Подавляющее большинство компаний-членов ЭВА – девять из десяти – выплачивают заработные платы сотрудникам в полном объеме. Но к сокращению заработных плат прибегают 10%, к увольнениям – 2%, в неоплачиваемый отпуск отправляют сотрудников 3% компаний. Очевидно, эти показатели могут быть значительно выше у компаний, имеющих меньший запас прочности и не имеющих доступа к иностранным инвестициям.
Параллельно с увольнениями происходит и еще один процесс, связанный с войной, – это мобилизация сотрудников.
В ЭВА с этим столкнулись 83% компаний. При этом более половины мобилизовали каждого десятого сотрудника, а у 43% бизнесов мобилизованы критические специалисты – инженеры, ИТ-специалисты, электрики, механики, машинисты, водители.
Неудивительно, что на рынке стало не хватать именно квалифицированных рабочих.
Кто нужен и не нужен
По данным Государственной службы занятости, на 1 апреля 2023 г. статус безработного имели 137 тыс. человек. Из них почти три четверти – это женщины. Кроме того, почти половина зарегистрированных безработных – люди старше 45 лет. При этом 43% зарегистрированных безработных получили высшее образование.
Из зарегистрированных безработных 20% ранее были заняты в сфере торговли, 16% – в перерабатывающей промышленности, 15% – в сельском хозяйстве, 13% – в государственном управлении и обороне.
В официальной статистике по безработице привлекают внимание также высокая доля людей, которым осталось менее 10 лет до пенсии – более 10%.
Среди профессий, на которые наибольший спрос работодателей, в Государственной службе занятости называют:
- квалифицированных работников с инструментом (швея, слесарь, электрик),
- рабочий по обслуживанию оборудования и машин (водитель, тракторист, токарь, оператор заправочной станции, водитель экскаватора),
- профессионалы (учитель, врач),
- работник сферы торговли и услуг (продавец, повар, парикмахер),
- неквалифицированные работники (дворник, уборщик, подсобный рабочий),
- специалисты (бухгалтер, воспитатель, медсестра).
При этом часто отрасли, где есть вакансии, пересекаются с теми, где много безработных. Но предложение рабочих мест все равно значительно меньше, чем спрос на них.
“На сегодняшний день наибольший спрос у работодателей наблюдается на квалифицированных работников рабочих профессий. В то же время, среди зарегистрированных безработных 43% имеют высшее образование, а в отдельных крупных городах – до 60% и выше. При этом количество безработных из числа бывших руководителей, профессионалов и специалистов втрое превышало количество соответствующих вакансий”, – сообщают в ГСЗ.
В общей сложности на одну вакансию в системе Государственной службы занятости претендуют 4 человека. Однако среди квалифицированных работников с инструментом на одно место претендуют только 2 человека, а в торговле – уже 8 человек.
Лидером конкуренции работников за рабочее место является сфера финансов и страхования – там за одну вакансию соревнуются 24 специалиста.
В региональном разрезе наибольшее количество вакансий зарегистрировано в Киеве, Львовской, Днепропетровской, Хмельницкой, Киевской и Одесской областях.
Впрочем, как признают в Государственной службе занятости, с ее помощью ищут работу лишь около 38% работников. Около трети ищут работу из-за личных связей, и каждый пятый – в интернете.
Однако тренды специализированных сайтов и порталов по поиску работы в принципе совпадают с официальными данными.
Они также сообщают об оживлении рынка труда по сравнению с происходящим год назад в начале российского вторжения.
К примеру, по данным портала Work.ua, в апреле зафиксировано на 9% больше вакансий, чем в марте, и в 5 раз больше, чем год назад. Фактически рынок труда вернулся к уровню апреля 2021 года.
По версии Work.ua, самыми быстрыми темпами росло количество вакансий в следующих отраслях:
- охрана/безопасность,
- гостинично-ресторанный бизнес/туризм,
- сфера обслуживания,
- строительство,
- розничная торговля,
- финансы,
- рабочие специальности,
- логистика и склады,
- транспорт,
- красота и спорт.
Впервые после полномасштабного вторжения Харьковская область ворвалась в пятерку лидеров по количеству предложений. Первое место по количеству вакансий – Киевская область.
В Work.ua также отмечают, что в апреле 2023 года конкуренция соискателей за работу была ниже уровня 2021 года и практически достигла довоенного уровня.
“Времена, когда на одну вакансию поступало сотни отзывов, уже в прошлом”, – говорят там.
При этом, по данным портала, самая высокая конкуренция соискателей на одну вакансию происходит по должностям диджитал-специалистов с возможностью работать дистанционно, а самая низкая – среди врачей.
С одной стороны, врачи нужны в Украине как никогда раньше. С другой стороны, из-за того, что миллионы украинцев уехали за границу, спрос на услуги врачей значительно упал.
Именно на украинских врачей возлагает особые надежды директор Института демографии Элла Либанова, называя их “своей любимой фишкой” в послевоенном восстановлении.
В интервью РБК-Украина она заявила, что “Украина может стать незаурядным медицинским хабом”, объяснив, что “не случайно сюда раньше ездили лечить зубы из США, Нидерландов, Британии”. Из многих сообщений в соцсетях видно, что украинки, которые во время войны оказались за границей, также оценили преимущества украинской медицины и врачей: доступность и эффективность европейской медицинской системы для многих оказалась не столь привлекательной.
Но пока это никак “не греет” самих врачей в Украине. Ирина, врач-терапевт, уехала из Краматорска в Киев в апреле прошлого года. Работу она нашла только через полгода – осенью 2022 года. Она рассказала, что работу искала в интернете – “сделала себе портфолио, рассылала везде”, в надежде, что ее 22-летний опыт работы кому-то нужен.
“Но отвечали, что многие выехали, спроса нет”, – рассказывает Ирина. В конце концов она получила работу в частной клинике.
“Зарплата немного меньше, чем была. Плюс инфляция. Это не так, как жить до войны, когда на всякие прихоти хватало. Сейчас нет. Сейчас все сложнее”, – говорит врач, и добавляет, что после войны в Киеве ее может задержать разве что “зарплата в 3 раза выше”.
“Как только победа – и, пожалуй, мы домой, – говорит она, и добавляет: Хотя там все разрушено”.
Возможность выезда за границу, где благодаря временной защите ЕС для украинских врачей открылись неожиданные возможности легче получить работу по специальности, Ирина с самого начала для себя не рассматривала.
“Это было однозначное решение, что я никуда не еду. Я буду здесь, работать я буду здесь, и разговаривать я буду на своем языке. Я просто переместилась с того месяца, где очень опасно, но и не думала уезжать из страны”, – объясняет врач.
Рынок, на котором спрос и предложение разбежались в разные стороны
За время войны ситуация как со спросом, так и с предложением на украинском рынке труда сильно изменилась, говорит Александр Жолудь, редактор независимой аналитической платформы Vox Ukraine.
С одной стороны, говорит экономист, есть несколько миллионов украинцев, выехавших за границу и не работающих в Украине, с другой – есть несколько миллионов украинцев, ставших внутриперемещенными лицами. Среди них половине тех, кто до войны имел работу, не удалось найти ее на новом месте после 24 февраля.
Это привело к тому, что в Украине сократилось предложение рабочей силы и спрос на рабочую силу, но одновременно существенно изменилась их структура.
К примеру, объясняет Александр Жолудь, люди работали в Мариуполе на металлургическом заводе, а в Украине металлургических заводов не так много. И совсем не обязательно, что там, куда переехали работники, существуют аналогичные предприятия.
“Это привело к тому, что у нас вроде бы и меньше работников стало (потому что много выехало и должно было вырасти спрос на оставшихся), но из-за того, что у них нет тех навыков, которые нужны, последовал очень сильный разрыв между тем , в чем нуждаются работодатели, и тем, что имеют потенциальные работники”, – объясняет экономист.
С другой стороны, даже там, где нет оккупации, те же металлургические заводы в значительной степени работали на экспорт, который шел преимущественно по морю.
“Из-за того, что море у нас в значительной степени перекрыто, они не могут работать на полную мощность, и у них нет нужды в наемных работниках”, – говорит Александр Жолудь, и добавляет, что то же самое можно сказать практически о каждой отрасли промышленности.
Это явление в Нацбанке называют структурной безработицей, и объясняют: это когда “есть значительное несоответствие между тем, что нужно работодателям, и тем, что могут предложить работники”.
Похожая ситуация одновременной потребности и ненужности сложилась и с врачами, считает Александр Жолудь, и отмечает, что в медицинской отрасли есть и своя специфика: речь идет о специализации врачей, когда, например, терапевт не может заменить хирурга, но в общей статистике они оба считаются как профессионалы – врачи.
Отдельная значительная категория – это люди, работавшие не в производстве, а в сфере услуг и развлечений, указывает Александр Жолудь. Для них большей частью во время войны работы просто нет.
На первый взгляд, к этой категории можно было бы отнести и Ирину Бондаренко, продюсер украинского маркетинг-форума и владелицу компании IdeasFirst. Она говорит, что работает “на себя” практически всю жизнь, а в последние 16 лет ее бизнес был связан с проведением конференций.
Первый удар по нему нанес коронавирус и карантины, когда массовые собрания были просто запрещены. Казалось бы, что уж говорить о войне! Но как оказалось, говорит Ирина, “нетворкинг и развитие существует и во время войны, и эта потребность на самом деле у компаний и людей становится еще больше – мы сами этого не ожидали”.
В начале войны, рассказывает она, был период, когда компания не работала вообще. Потом работу возобновили, “но мы не можем поднять зарплату – они у нас очень маленькие”, говорит Ирина. В настоящее время горизонт планирования в бизнесе очень сузился.
“Наша стратегия сейчас – сделать больше маленьких проектов, которые позволят нам прожить. Мы все делаем маленькими шагами. Так мы распланировали весь 2023 год, но мы понимаем, что все может измениться в любой момент”, – рассказывает Ирина Бондаренко.
В то же время, Ирина Бондаренко говорит, что не задумывалась об изменении сферы деятельности или страны, потому что чувствует, что ее бизнес нужен именно в Украине, – “самая потребность в том, чем я занимаюсь, не отпала, но то, что люди будут платить деньги, изменилось”, – объясняет она.
А вот о чем она и ее команда много думают сейчас – это о том, как переработать себя и найти новые форматы для своего бизнеса.
“Один из вариантов – больше концентрироваться на онлайн-событиях. Потому что с онлайн мы можем привлекать не только украинскую аудиторию, и эта аудитория может быть более платежеспособной. Мы ищем, где совпадет наша компетенция и потребность аудитории. Потому что я понимаю, что старые форматы, идеи, подходы уже отмерли и не будут работать, потому что война многое изменила”.
“Флэт” в ИТ
То, что строитель Олег называет “все стоит”, исполнительный директор IT Ukraine Association Константин Васюк называет “отрасль зашла на флет”.
Темпы роста чрезвычайно гибкой, мобильной, интегрированной в глобальное пространство отрасли, замедлились.
По данным НБУ, в первом квартале 2023 г. экспорт IT-услуг из Украины снизился на 16% по сравнению с таким же периодом 2022 года.
С одной стороны, это снижение довольно относительно: злую шутку сыграла база сравнения с предыдущими годами, когда отрасль росла сверхвысокими темпами.
Но если говорить о все время войны, то “последние 3-4 квартала объемы экспорта сопоставимы”, говорит Константин Васюк.
Все это время сугубо украинские проблемы, связанные с войной, накладывались на общемировые тренды в отрасли, которые нельзя игнорировать – “потому что наша индустрия как раз работает глобально на экспорт”, говорит он.
“Все заметили, что есть тренды сокращения (персонала) в ведущих мировых технологических компаниях – Google, Amazon, Meta”, – объясняет Константин Васюк, отмечая в то же время, что “надо также учитывать, сколько людей было нанято перед этими сокращениями”.
“Сокращения (в ИТ), которые сейчас произошли в мире, раздаются угрожающе – около 200 тысяч человек. Но многие компании сокращают кадры по сравнению с предыдущим излишком, который образовался во время наводнения. Когда глобальный рынок сместился в онлайн, на высокие зарплаты набирали большое количество Сейчас немного трансформировался рынок, и компании начинают его оптимизировать”, – говорит Васюк.
Он предполагает, что показательным по поводу того, куда дальше будет двигаться глобальный рынок труда в ИТ, будет пример Microsoft.
“Если при сокращении у примерно 3-4% персонала компания будет работать, это будет знаком для многих компаний, и увольнения и сокращения продолжатся”, – говорит исполнительный директор IT Ukraine.
Если же говорить об украинском рынке, то на нем заметно радикальное уменьшение количества вакансий и соответствующее увеличение количества кандидатов.
“По сути, рынок сейчас превратился в рынок работодателя”, – говорит Константин Васюк. То есть “если к наковальне и началу полномасштабного вторжения это был рынок работника, когда человек-специалист мог выбирать из десятка предложений, то сегодня все наоборот”.
По данным профильного портала DOU, в апреле этого года количество вакансий на портале было самым низким за последние три года, а конкуренция среди кандидатов – самым высоким.
Параллельно за время войны сотни компаний, которые имели центры разработки в Украине, открыли новые офисы за рубежом, и там уже нанимают людей не только из Украины, но и глобально, рассказывает Константин Васюк.
По данным того же DOU, по состоянию на начало 2023 года количество работников в 50 крупнейших ИТ-компаниях сократилось на 5 тыс. человек.
Эти цифры свидетельствуют скорее не о том, сколько айтишников уехало, а о том, сколько уже решили сменить свою рабочую “прописку”.
“Не могло сразу 5 тысяч уехать. Просто это люди, которые были здесь ФЛП-ами или сотрудниками украинских компаний, а затем стали сотрудниками компаний за границей, или сменили профессию, или пошли в ряды Вооруженных сил. Сейчас люди просто определяются, где они будут продолжать свою жизнь, карьеру, – объясняет Константин Васюк, и добавляет: Чем дольше будет продолжаться война, тем больше в основном женщины, будут оставаться за границей”.
Что касается оставшихся, то для них, говорит Константин Васюк, даже налоги сейчас не являются принципиально важным фактором – особенно на фоне того, сколько компании уже инвестировали в релокацию персонала, резервную инфраструктуру, источники бесперебойного питания, старлинки, – все для того, чтобы обеспечить непрерывность бизнес-процессов.
Из неотложных потребностей бизнеса на первый план вышли возможность бронирования сотрудников от мобилизации для выполнения обязанностей по проектам и возможность краткосрочных выездов за границу для того, чтобы провести переговоры и заключить контракты.
“Сейчас сезон конференций, трейд-шоу, и клиентам важно, чтобы их подрядчики приезжали на неделю-две, решать свои бизнес-кейсы оффлайн, – рассказывает Константин Васюк, и добавляет: Конкуренты сейчас забирают у нас рынок”.
Кроме того, в украинской ИТ-отрасли есть и тренд к тому, что начинающим – “джуниорам” и “трейни” – все сложнее трудоустроиться в ИТ-компаниях и начать карьеру.
Несмотря на это, говорит Константин Васюк, многие люди овладевают профессией и учатся на разных курсах, в классической и коммерческой системах образования.
То, что образовательный процесс продолжается, “дает нам возможность утверждать, что индустрия готова к очень быстрому восстановлению и возвращению к высоким темпам роста”, отмечает представитель ИТ Ukraine.
Марафон не на полгода
Похоже, что высокие темпы роста долгое время будут для Украины скорее в воспоминаниях о довоенных временах, чем в реальном будущем.
Предприниматель Ирина Бондаренко считает, что “мы еще даже не видели больших экономических проблем, потому что 2022 год мы все пережили на адреналине”.
“Думаю, что 2023 год в экономическом смысле для компаний, хоть они и адаптировались и стабилизировались, может быть даже гораздо тяжелее. И я, как руководитель компании, не знаю, когда наступит этап стабилизации”, – говорит она, и отмечает, нужно готовиться до бега на длинную дистанцию:
“Все, что происходит в экономике, на рынке труда – это марафон. Это не пол года переждем на запасах прочности, а потом будем работать как раньше. Мы понимаем, что такого не будет”.
Между тем, по данным НБУ, в апреле этого года – впервые с октября прошлого года, когда начались массированные российские обстрелы украинской инфраструктуры, бизнес оценил свои перспективы лучше по сравнению с предыдущими месяцами. Самые оптимистичные ожидания у предприятий торговли, а самые мрачные настроения в строительстве.
Так же впервые с довоенного времени – с января 2022 года – предприятия торговли ожидают увеличения численности работников. В то же время, как отмечают в НБУ, остальные опрошенные сектора прогнозируют “ниже чем в предыдущие месяцы темпы сокращения персонала”, а проще – увольнения будут продолжаться, хотя и не такие массированные, как в прошлом.
В НБУ оценивают уровень безработицы в I квартале этого года в 20%, и прогнозируют, что до конца года этот показатель может несколько снизиться, но все равно будет значительно выше довоенного уровня.
“Уровень безработицы будет постепенно снижаться благодаря активизации экономической деятельности, однако будет оставаться высоким”, – прогнозируют в НБУ.
Аналитики портала Work.ua также говорят о постепенном обновлении рынка труда и считают: несмотря на то, что во время войны рынок труда ориентирован на работодателя, после войны “на горизонте виднеется дефицит квалифицированных кадров”.
Даже в рамках одной профессии популярность одних специализаций уступит другое. Например, потребность в реабилитологах будет очень высокой.
Александр Жолудь ожидает, что после войны на украинском рынке труда придется исправлять недостатки довоенного времени. Экономист напоминает, что до войны в Украине была значительная часть пенсионеров по сравнению с работающим населением. Демографические тренды во время войны еще больше обострили эту проблему, и они скоро не пройдут.
“Безусловно, есть вопрос обращения на рабочую силу части людей, которые были до пенсионного возраста, но вне рабочей силы. Это в первую очередь женщины в возрасте 40 лет”, – отмечает Александр Жолудь.
Экономист также обращает внимание на еще одну проблему: “После победы у нас встанет вопрос, что у нас значительные потери, и люди не смогут работать на тех профессиях, где они работали до войны”.
“Надо понять, что на некоторые работы люди с инвалидностью просто не смогут уйти. Условно говоря, если человек работал на строительстве, а у него ампутированная нога или рука, вернуться назад будет тяжело”, – говорит он.
С одной стороны, это означает дополнительную потребность в врачах и специалистах по физической реабилитации. С другой стороны, так же потребуется система профессиональной переориентации, а также адаптация рабочих мест, что те, кто хотят вернуться к работе, смогли это сделать.
Что касается более отдаленного будущего, в котором, по прогнозам многих экспертов, многие могут потерять работу из-за развития искусственного интеллекта и других новейших технологий, то, как считает Константин Васюк, в нем все равно появятся новые рабочие места, новейшие технологии. не смогут покрыть или какие будут нужны для работы этих технологий.
“Сейчас тренд на рабочие профессии, нуждающиеся в квалифицированном ручном труде – они сейчас в топе. Поэтому как свитчеры были в ИТ, так свитчеры могут быть в другой профессии”, – говорит исполнительный директор ИТ Ukraine.
Он также отмечает: после войны придется столкнуться с тем, что “люди будут искать себя в этой жизни и нужно будет им помогать в этой жизни”.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.