Пока на плите варится его домашний борщ, Александр Гузь показывает мне на телефоне фотографии своего избитого тела.
Эти травмы, по его словам, он получил от российских властей. “Одели мешок на голову, – рассказывает Александр. – Россияне угрожали, что у меня не останется почек”.
Журналисты ВВС Украина пообщались с несколькими жителями Херсона, которые рассказали, как их пытали.
Когда Александр жил в Белозерке, маленьком селе на Херсонщине. Являлся одним из сельских депутатов. В молодости служил в армии, а сейчас имеет свой бизнес.
Он и его жена публично выступали против России: она ходила на проукраинские митинги, он пытался остановить вход российских войск в их село.
Вскоре после того, как Россия захватила город, его пришли искать солдаты.
“Они привязали веревку мне на шею, а еще одну – на запястье”, – вспоминает он и говорит, что во время допроса ему сказали стоять с широко расставленными ногами.
“Когда я им не отвечал, они избивали меня между ног. Когда я падал, я начинал задыхаться. Когда пытался встать, они избивали снова. А потом снова допрашивали”.
Российские войска взяли под контроль Херсон на юге Украины в начале войны. Украинские телевизионные станции быстро заменили российскими государственными. Западные продукты – на российские альтернативы.
По многочисленным показаниям из первых рук, тоже начали исчезать люди.
Собрать информацию о том, что происходит в Херсоне, сложно. Степень того, как Россия усиливает контроль над регионом, люди все больше боятся выражаться.
Те, кому удается уехать, часто удаляют все фото и видео со своих телефонов, опасаясь задержания на российских блокпостах. Изображение своих травм Александр прислал сыну, находившемуся за границей, прежде чем стереть с телефона.
Поэтому, чтобы подтвердить показания, ВВС поговорила с несколькими людьми, которые говорят, что стали жертвами пыток.
Сломанные ребра
Олег Батурин – один из них. Он являлся журналистом независимой газеты Херсонской области. По его словам, через несколько дней после вторжения России его похитили.
“Они кричали: “На колени”, – рассказывает он. – Они закрыли мое лицо… и заложили руки за спину. Били по спине, ребрам, ногам… и ударили прикладом пулемета”.
Лишь впоследствии, придя к врачу, Олег понял, что ему сломали четыре ребра. Говорит, его удерживали восемь дней. В то время он слышал, как истязают других, и был свидетелем имитационной казни молодого человека.
И Александр, и Олег сейчас находятся на подконтрольной Украине территории. Они предоставили фотографии заявлений, которые они подали в полицию об издевательствах.
Некоторые рассказы о пытках особенно натуралистические. Я общалась с врачом, работавшим в больнице в Херсоне. Он попросил остаться анонимным, но предоставил мне фотографию своего врачебного удостоверения.
“Были признаки пыток”, – говорит он, перечисляя гематомы (локализованные кровотечения вне кровеносных сосудов, которые выглядят как кровоподтеки), ссадины, порезы, следы поражения электрическим током, следы связывания на руках и следы от удушения на шее.
Он говорит, что тоже видел ожоги на ногах и руках людей, а один пациент рассказал ему, что его избивали шлангом, наполненным песком.
“Одними из самых страшных были следы ожогов на гениталиях, огнестрельное ранение в голову изнасилованной девушки и ожоги от утюга на спине и животе пациента. Пациент сказал мне, что ему к паху прикрепили два провода от автомобильного аккумулятора и сказали стать на мокрую тряпку” , – добавляет врач.
Он говорит, что было много других тяжелораненых, которым не оказали помощь.
Некоторые остаются дома, потому что они слишком напуганы, чтобы выйти на улицу. А на некоторых, говорит он, россияне давят психологически.
“Они угрожают, что их семьи убьют и всячески их запугивают”, – рассказывает врач.
Он говорит, что спрашивал у пациентов, почему именно их избрали российские власти.
“Их пытали, если они не хотели перейти на российскую сторону, за то, что они были на митингах, за то, что были в территориальной обороне, за то, что кто-то из членов их семьи воевал против сепаратистов, некоторые попали туда случайно”, – рассказал он.
Некоторые люди боятся, что следующими могут стать их близкие.
Виктория (не настоящее имя) боится за родителей, которые находятся в Херсоне. Ее отец когда-то был в украинской территориальной обороне, и однажды его уже угоняли и избивали, рассказывает она.
“Они бросили его посреди поля. Когда он вернулся домой, через несколько минут он расплакался, хотя он и не сентиментальный человек. Я пытаюсь помочь, но из-за этого чувствую себя маленькой девочкой”, – говорит она.
Теперь Виктория переживает, что это может повториться.
Происходящее в Херсоне расследует не только ВВС. И Мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине, и Human Rights Watch сообщили нам, что они обеспокоены обвинениями о пытках и насильственных исчезновениях.
Белкис Вилле из Human Rights Watch говорит, что показания, собранные BBC, соответствуют тому, что они слышат.
Она говорит, что беспокойство вызывает то, что российские войска в оккупированных районах в определенной степени продолжают “терроризировать местное гражданское население и использовать такие злонамеренные практики, как произвольные задержания, насильственные похищения и пытки”.
“Мы имеем дело с потенциальными военными преступлениями”, – добавляет она.
Минобороны России не ответило на запрос ВВС о комментарии. Ранее спикер Кремля заявил, что обвинения в военных преступлениях в Буче являются “очевидными фейками, а наиболее вопиющие из них были инсценированы, что убедительно доказали наши эксперты”.
Что именно происходит в Херсоне, почти невозможно установить извне, но со сбором все большего количества показаний вырисовывается картина страха, устрашения, насилия и репрессий.
Виктория пытается увезти родителей.
“В Херсоне сейчас люди постоянно пропадают без вести, – рассказывает она мне. – Идет война, только эта ее часть – без бомб”.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.