Когда весной прошлого года, спасаясь от войны, в Европу приехали миллионы украинских женщин с детьми, основной задачей школы было дать им чувство безопасности и адаптироваться в новой стране.
О знаниях тогда речь не шла. Прошел год, и возникли другие вопросы.
Выучили ли дети язык достаточно, чтобы полноценно овладевать науками? Смогли ли они социализироваться и завести друзей? Не потеряли ли они связь с украинской школой? И какой выбор они сделают дальше?
В Украине переживают: пробелы в знаниях школьников, в том числе и выехавших за границу, могут достигать нескольких лет.
В то же время европейские чиновники волнуются из-за того, что большая часть украинских детей-беженцев выпала из системы образования.
Такая ситуация, например, в Польше, где власти позволили украинцам не посещать школу, а продолжать дистанционное обучение дома.
Родители старших школьников разочарованы тем, что, несмотря на значительные усилия, их дети не имеют равных возможностей в учебе и поступлении по сравнению с местными.
Родители младших детей с грустью наблюдают, как быстро дети могут терять идентичность, интегрируясь в иноязычную среду.
Большинство при этом признают: образование будет важным фактором, когда семья будет решать, возвращаться в Украину или нет.
Осознает это и украинские власти. Учеба около четверти украинских школьников за рубежом может сильно изменить демографическую ситуацию Украины в предстоящие годы.
На самом деле точное количество детей, выехавших из Украины после 24 февраля, властям неизвестно. В странах Евросоюза их около 700 тысяч, но если учесть выехавших за пределы ЕС или вывезенных в Россию, цифра будет значительно больше. Кроме того, часть детей остается в оккупации.
В Европе больше всего украинцев приняли школы Польши и Германии – около 200 тысяч каждая. Временная защита, которую получили украинские беженцы в ЕС, гарантировала детям право на образование.
BBC побеседовала с семьями, чьи дети учатся в польских и немецких школах, а также изучила данные мониторинга и опросов, проведенных в этих странах.
Трудности перевода
В прошлом году, отправляясь в вынужденную эмиграцию, многие родители надеялись, что дети по крайней мере быстро овладеют новым иностранным языком.
Впрочем, год спустя языковой барьер остается основным препятствием как на уроках, так и в общении со сверстниками.
“Мой 14-летний сын до сих пор не адаптировался к обучению на иностранном языке”, – рассказывает живущая в Берлине Елена, ее сын Георгий учится в 8 классе. Некоторые предметы даются легче, но физику он не понимает вообще, хотя имел высокие баллы по этой дисциплине в профильной гимназии в Украине.
На уроках не позволяют пользоваться мобильными телефонами, только бумажным словарем, поэтому учащиеся часто не до конца понимают задачи.
Даже те дети, которые ходят в школу в Польше уже два-три года, все равно испытывают трудности с языком, – рассказывает мама шестиклассницы Марии из Вроцлава. – Есть три предмета, для которых польский язык стал тяжелым барьером, – история, биология и география”.
По замыслу европейских министерств образования преодолеть этот барьер были интеграционные классы и ассистенты учителей. Однако ресурсов на них катастрофически не хватило.
Как показал мониторинг Amnesty International, к началу 2023 года в Польше только 15 тысяч украинских детей посещали подготовительные классы. Большинство сразу зачислялось в обычный польский класс, даже если они вообще не знали языка.
“Одно дело, когда ты пришел и учишься в начальных классах, здесь программа менее обременена, и главная задача – адаптация ребенка к школе. Другое дело – старшие классы”, – рассказывает Александра, которая работает в одной из краковских школ ассистенткой учителя, а также инклюзивным учителем младшей школы.
С двумя дочками она сбежала из оккупированной Бучи, где их жилье разрушили русские. В Польше она смогла устроиться по своему педагогическому образованию, которое раньше здесь получила.
Польское министерство образования должно было гарантировать учащимся из Украины от 2 до 5 часов бесплатного дополнительного обучения польскому языку в неделю, но в реальности для этого не хватает ни учителей, ни классов для проведения уроков, говорит Александра.
Она добавляет, что типичной ошибкой является представление о том, что польский язык легче английского или немецкого. В польском сложная грамматика, а похожие, на первый взгляд, слова часто сильно отличаются по значению.
Несмотря на необходимость учить детей языку, сама идея подготовительных классов не выдержала проверки временем. В Германии, имеющей опыт интеграции детей-беженцев еще с 2015-16 годов, так называемые Welcome classes жестко критикуют.
Отделение детей мигрантов влечет за собой больше негативных, чем положительных последствий, объясняют немецкие эксперты.
Подготовительные классы не интегрированы в обычную школьную систему и не имеют фиксированного учебного плана. То, что там изучают дети, полностью зависит от учителя.
Исследователи давно выяснили, что для успешного обучения детям должно было просто понимать язык, нужны развитые навыки письма, чтения и речи. Их нехватка уменьшает желание учиться.
У дочери Алены, посещавшей четвертый класс варшавской школы, начались проблемы с математикой, а потом она вообще потеряла интерес к школе: “Она не усваивала программу в польской школе и одновременно отстала от украинской”.
Алена устроилась на работу в Варшаве и планировала остаться до окончания войны, но проблемы ребенка в школе заставили ее вернуться в Украину.
Школьные потасовки и случаи буллинга
Последней каплей, по словам Алены, стал буллинг дочери в школе.
“Ее начали травить из-за того, что она из Украины”, – рассказывает женщина. Она добавляет, что, когда рассказала об этом учителю, проблема сразу решилась. Но девочка все равно не хотела ходить в школу, жаловалась, что у нее нет польских друзей и очень хотела вернуться в Украину.
Александра, которая работает межкультурным ассистентом в Кракове, рассказывает, что драки между украинцами и поляками – это “нередкие случаи”.
Хотя все мамы, с которыми говорила BBC, вспоминают о поддержке и теплом приеме Польши, в их опыте также были ситуации, когда дети сталкивались с проявлением негатива из-за их происхождения.
О конфликтах на этнической почве упоминает в своем исследовании и Amnesty International.
“В Польше нет системно принятого антидискриминационного или межкультурного образования”, – объясняют правозащитники.
В польском министерстве образования ответили, что развитие таких компетенций заложено в базовый учебный план. Однако, по мнению специалистов Amnesty, этого недостаточно.
В то же время мамы украинцев, которые учатся в немецких школах, враждебности на этнической почве не заметили. “Немцы все еще чувствуют свою вину, они уделяют внимание расовым и межкультурным вопросам, и это очень чувствуется даже в школе”, – говорит Елена, сын которой учится в берлинской гимназии.
Но друзей среди немцев у Георгия долгое время не было, добавляет она. Он поэтому переживал, отказывался ездить с классом на экскурсии, чувствовал себя одиноким.
О том, что детям сложно наладить контакты со сверстниками, говорят и родители других учащихся за рубежом школьников, прежде всего подростков. По их мнению, основная причина все-таки – языковой барьер.
Языковые навыки важны не только для академических достижений, но и для того, чтобы дети развили чувство причастности, общности в школе, отмечают специалисты OECD в обширном исследовании, посвященном образованию беженцев в разных странах.
“Гимназия не светит”
Несмотря на то, что страны ЕС гарантировали иностранцам такой же доступ к образованию, как и собственным гражданам, украинские школьники за рубежом хорошо почувствовали, что на практике это сложно реализовать, в том числе из-за объективных факторов.
В первую очередь с этим столкнулись те, кто должен был перейти на следующий этап обучения – поступить в старшую школу или вуз.
Да, украинские восьмиклассники, приехавшие в Польшу весной прошлого года, оказались перед непростым выбором. Чтобы перейти в 9 класс, они должны были сдать экзамен для окончания базовой школы, так называемый “экзамен восьмиклассника” (польский язык, математику и иностранный). Или еще один год проучиться в восьмом классе.
За этот год они должны овладеть польским языком и программой настолько, чтобы успешно конкурировать с поляками за поступление в гимназии и колледжи. Если им этого не удастся, можно будет выбирать школы, где останутся свободные места после зачисления польских учеников.
На экзамене в прошлом году Польша разрешила украинцам отвечать на вопросы по математике и иностранному языку на украинском, им дали больше времени на задание и возможность пользоваться словарем на экзамене по польскому языку.
Однако по выводам Amnesty International, экзамен восьмиклассника в его нынешнем виде все равно не отвечает принципу равенства в образовании, прописанном в польской конституции.
“Польская система образования недостаточно учитывает способности, знания и навыки учащихся из Украины, выбор школ ограничен”, – объяснили правозащитники.
Похожая ситуация и в Германии.
Елена, мама Георгия, рассказывает, что в местном департаменте образования ей так и сказали: “украинским детям гимназия не светит”.
Там объяснили, что для введения нужны знания языка на уровне C1 и посоветовали проучиться год в интеграционном классе. После него можно попасть в обычную среднюю школу или реалшуле, после которой получают профессионально-техническое образование.
В Украине ее сын учился в одной из лучших гимназий Львова, имел высокие оценки по математике, английскому и другим предметам.
Елена рассказывает, что написала письма в десятки берлинских школ и получила ответ только из одной, которая пригласила на собеседование. Георгия взяли на учебу из-за того, что на экзамене он показал очень высокий уровень математики, информатики и английского.
Однако для большинства украинских старшеклассников путь к высшему образованию в Германии потребует нескольких дополнительных лет.
Им сначала придется выучить язык, а затем составить абитурию, дающую право поступать в университеты. Принять такое решение непросто, ведь семьи не знают, сколько времени они будут оставаться в Германии.
Немецкие власти объясняют, что для молодежи без профессиональной подготовки обязательная учеба в школе длится до конца учебного года, в котором им исполняется 18 лет.
Поэтому те, кто после 11 класса не успел никуда поступить, были вынуждены работать в мастерских или посещать вечернюю школу.
В опросе немецкого Центра Восточно-Европейских и международных исследований (ZOIS) украинские старшеклассники в Германии сказали, что их “жизнь поставлена на паузу” и они чувствуют себя “между двумя мирами”.
“Я здесь в школу не пойду”
Именно потому, что старшим детям сложнее интегрироваться в новую систему образования, многие решили не идти в местную школу, а продолжать дистанционное обучение в своем украинском.
Такая опция до последнего времени была возможна в Польше. Ее правительство, в отличие от Германии, не требовало от украинских беженцев обязательно посещать школу, а просил лишь подтвердить, что они продолжают учиться онлайн в Украине.
Жительница Днепра Татьяна рассказывает, что приехала с сыном 8-классником в Варшаву в марте 2022 года. Через два месяца Максим не успел бы подготовиться к экзамену, а год терять не хотелось, объясняет Татьяна.
По ее словам, сын категорически сказал: “Я здесь в школу не пойду”. Он не знал языка и ожидал, что они скоро вернутся в Украину.
“Он не хотел здесь вообще ни с кем общаться, кроме своей семьи”, – добавляет Татьяна.
Из-за отключения электричества осенью и зимой уроки в украинской школе были не все, хотя школа еще со времен пандемии хорошо организовала онлайн-обучение, говорит мама девятиклассника.
Онлайн обучение не дисциплинирует так, как занятия на уроках в школе, говорит женщина, и у сына бесспорно есть пробелы в знаниях.
Год спустя парень уже и не прочь пойти в польскую школу, но для этого ему придется сначала учить язык и, возможно, пойти в интеграционный класс.
Польское правительство утверждает, что таких детей, как Максим, в Польше может быть около 300 тысяч.
Они остаются вне польской системы образования, а это недопустимо, если война будет продолжаться, заявил недавно министр образования Польши Пшемислав Чарнек.
Со следующего учебного года власти планируют ввести обязательное обучение для всех украинских детей в польских школах.
Такое большое количество детей, не посещающих школу, настоящая проблема, говорит инклюзивный педагог Александра: “Дети больше года живут в другой стране, но даже на бытовом уровне не могут сказать пару слов”.
Украинский по зуму
По данным образовательного омбудсмена Сергея Горбачева, в преддверии учебного 2022/23 года значительная часть опрошенных родителей (40,4%) сообщили, что их дети объединяют обучение в двух школах – местной и украинской.
Одни школьники оформили семейную учебу или экстернат. Они учатся самостоятельно и пишут тесты в конце каждого семестра. Остальные пытаются успеть на уроки в обеих школах. Чаще это ученики старших классов.
Ирина, мама восьмиклассника из Харькова, который учится в немецком городке рядом с Дюссельдорфом, рассказывает, что им удалось “стыковать” расписание.
“Он включается на некоторые уроки из дома утром, потом едет в немецкую школу, и если успевает, возвращается на украинские онлайн-занятия днем”, – рассказывает женщина об обычном рабочем дне сына.
По ее словам, спасает то, что в немецкой школе нет домашних заданий, а большинство уроков заканчиваются в 13:00. “Конечно, он не может уделять украинской школе столько времени, как раньше, и такое распыление”, – добавляет Ирина.
Старшая дочь Александры из Кракова готовится к аттестации параллельно в двух школах – в 8 классе в Польше и в 9 – в Украине. “Она не живет фактически, сидит все время по учебникам”, – говорит женщина.
Это огромная нагрузка, которая нередко приводит к нервным срывам. У Украины пока нет системного подхода, как поддержать детей за рубежом.
Среди рекомендаций омбудсмена – прежде всего разработать механизм зачисления оценок, которые дети получают в иностранных школах, оптимизировать расписание уроков через занятость учащихся в первой половине дня и двойную нагрузку.
По мнению Горбачева, нужно настроить обучение детей за границей так, чтобы они сохраняли связь с украинским образованием и получали знания по украинским программам, по крайней мере, из трех предметов – украинского языка, литературы и истории.
Битва за детей
Новый министр образования Украины Оксен Лисовой уже заявил, что страна стремится вернуть детей, которые в результате полномасштабного вторжения уехали за границу.
Однако дело, очевидно, будет непростым.
Несмотря на трудности, с которыми столкнулись украинские школьники, многие уже оценили преимущества европейского образования. Уважение личности ребенка, больше свободного пространства, неперегруженная программа, ориентация на практические знания, материальное обеспечение школ.
“Школа выглядит как Хогвартс, – рассказывает мама Георгия о его берлинской гимназии. – Есть несколько современных лабораторий, где дети еженедельно проводят опыты по химии и физике. На уроках музыки у каждого ученика клавиши Ямаха, на которых они учатся играть”.
В польских школах родителей поражает, как много они делают для общего развития ребенка – учеников все время водят на экскурсии, в музее, кино и театр.
Специалист по инклюзивному образованию Александра говорит, что родители детей с нарушениями развития также оценили разницу между польской школой и украинской.
“Они не будут возвращаться, потому что видят, что здесь ребенок с его нарушением может получить полноценное образование и жить полноценной жизнью”.
Из-за демографического кризиса и старения европейские страны могут быть заинтересованы в украинских детях. И первой из них является Германия, которая уже много лет испытывает серьезный дефицит рабочей силы и начала активно поощрять мигрантов.
Украине в таком случае придется побеждать в еще одном сражении – битве за детей.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.